Вне времени
Шрифт:
— Чтобы разнести эту скорлупку в щепки, сил хватит.
— Верю, — ради пущей убедительности приложила руку к сердцу. — Но я постараюсь быть настолько вежливой, насколько возможно. Да что ж вы стоите в круге? Проходите, не стесняйтесь.
Бог расшатал линии моей походной пентаграммы и уже беспрепятственно перешагнул границу, одобрительно покивал.
— Лаэли, ты делаешь успехи.
Я замерла — на долю доли секунды, но он заметил.
— Понятно. Вельзевул разболтал?
— Даже если бы он молчал… За всеми недо-богами ведется пристальное наблюдение, за тобой
Значит, Дар окончательно выбрал сферу некромантии? А я думала, хрономатика ему ближе. И прекратите хозяйничать в моих мыслях, как у себя дома.
— Прости, — улыбнулся Радест. — Больше не буду. Ты хотела спросить про святой Грааль?
— Нет. Вы ведь всё равно не имеете права вмешиваться в дела смертных, и так далее. Я хотела бы поворошить архивы и посмотреть, как и кто создал Храмы истины.
— действительно, интересный феномен. Только проблема в том, что я в то время еще не родился, даже в качестве человека. Так что — не знаю.
— Но… Ведь вы можете спросить у кого-нибудь постарше?
— Могу. Но не хочу, — Радест допил последний глоток кофе. — Что насупилась? Ты слишком привыкла, что с тобой нянчатся — Вельзевул, Шэли, Анубис, — все горят желанием помочь. Это не педагогично. Так что помогать тебе не буду, и более того — помешаю…. Аривидерчи, как говорят в твоем чудесном мире.
Радест щелкнул пальцами и картинно исчез в вспышке пламени. Корабль тряхнула, снова по стенам пробежалась рябь. Я вдохнула, философски соглашаясь с тем, что богов Огня и Хаоса не зря считают мерзкими собеседниками, поставила остывшее кофе на пол и поднялась на палубу. Пропадать, так в компании.
АЛХАСТ
Впервые пришло письмо от Лаэли. Ничего особенного — по-детски неловкий округлый почерк, лезущие вверх строчки, скачущие с одного на другое мысли, требование не перетруждаться и пить на ночь настой перечной мяты и липы. Но в письмо было вложено еще одно, адресованное никому иному, как Дарм'риссу Кенррету, Архимагу Митерха. Алхаст вертел его в руках: Архимага раздражала восковая печать, самая обыкновенная, без единого заклятья, скрывающая от него содержание письма. Будь оно открыто, он бы, не думая, не заглядывая внутрь, отправил его другу через маленький портал — и моментально забыл бы об этом. Но думать, что у него и Лаэли есть какая-то общая тайна, доступ к которой закрыт от Алхаст было невыносимо. Снять печать и посмотреть мешает совесть — и чуть ли не впервые в жизни эльф пожалел, что родился светлым.
В конце концов, повздыхав на все лады (исключительно минорные), измерив кабинет шагами и выглянув во все окна, Архимаг открыл портал в башню друга.
ДАРМ'РИСС
Я забавлялся тем, что расстреливал портрет моего предшественника дротиками, в который были превращены очередные жалобы чиновников и придворных н`a мою деятельность. Хотя в последнее время писание доносов выходить из моды: с тех пор, как слухи о нашем скандале у Владыки просочились сквозь стены. За это я ненавижу и люблю Митерх — в государстве дроу ничего не скроешь.
В стене проступили контуры
— Не заперто, — крикнул я.
В светящуюся идеально ровную раму портала вошел Алхаст, держа в руках какой-то конверт.
— А, это ты, — опустил нацеленный было на незваного гостя дротик. — Как поживаешь? Как там мой подопытный? Жив еще?
— Не уверен, — Алхаст посомневался в чистоте предложенного кресла и материализовал себе какую-то колченогую табуретку. — Они вместе с Лаэли отправились на прогулку.
— И ты их отпустил? — удивлению моему не было предела. Хотя — да, попробуй эту рыжую не отпусти. Схватишь за руку — она её и отгрызет, а своего добьется. Уже хотя бы из принципа.
— Вина?
— Нет, спасибо. Я к тебе, в общем-то, за советом: у меня некромант объявился.
— Ну-ну?
Только не говорите мне, что Алхаст не может справиться с одним несчастным некрофилом. Он троллей взглядом останавливал, когда я еще маминых пауков цикутой кормил. Дело, кажется, в письме.
— Мы повесили Сеть, но он как-то умудряется избегать наших чар. Он экспериментирует с различного в`eда захоронениями — только до человеческого никак не доберется.
— Да ну? — я от души посмеялся, слушая трагический пересказ о параде деревьев, и оленях-зомби и даже об одном неизвестно откуда взявшемся орке. Весело живут.
— Алхаст, а ты возьми и устрой ему захоронение. Необязательно даже настоящее, хотя я бы не упустил шанс позабавиться… Ловля на живца.
— Любимая стратегия дроу, — недовольно пробормотал эльф. — И почему она такая действенная?
— Мы умеем играть на слабостях противника. А вы пытаетесь бороться с его сильными сторонами… ну да ладно, что ты, вечные вопросы теории решать пришел?
— Нет, я… Ах, почти забыл, — не приученный ко лжи эльф покраснел до макушки. Мне больших трудов стоило сохранять серьезность. — Тебе Лаэли письмо передала.
Я медленно провел пальцами по воску, который, казалось, еще хранил тепло огня. Печать МУМИ — да, как интересно… надо отдать должное ведьме — она-таки нашла способ заставить меня прочитать послание. Пробудить в Алхасте легкую ревность, просчитать его дальнейшие действия — неплохая игра. Если я сейчас сожгу письмо, эльф точно укрепиться в мысли, что мы с Лаэли что-то него скрываем. Тогда нашей дружбе, итак пошатнувшейся — конец. А я слишком дорожил этой дружбой с нелепым светлокожим магом.
— Так, — я открыл письмо с улыбкой, но вскоре она исчезла. — Алхаст, дело касается проклятья.
ЛАЭЛИ
Пока я добралась до борта, где сгрудились остальные члены нашей экспедиции, успела перебрать все возможные варианты, и моё внешнее спокойствие свидетельствовало только о том, что бушующая внутри буря отнимает все силы и внимание от происходящего….
Снаружи тоже была буря. Хлоя, приоткрыв рот и навалившись грудью на заборчик (черт его знает, как он называется), глазела на три приближающихся смерча. Их свинцовые гибкие хоботы не сулили ничего хорошего: у Радеста было специфическое представление о педагогике.