Вне закона
Шрифт:
— Эйхо! Питер! — послышалось из комнаты.
— Мам, успокойся, все в порядке, — отозвалась Эйхо, разбирая, что же написано на карточке.
Питер обратился к женщине в черном:
— Извините, грубовато у меня получилось. Просто я слышал про нож, который вы с собой носите, вот и все.
На этот раз Эйхо отодвинула Питера в сторону и распахнула дверь.
— Питер, она не может…
— Говорить. Я понял. — Он не сводил глаз с женщины в черном. — У вас еще одна карточка найдется, где сказано, кто вы такая?
Женщина кивнула, взглядом указала на
— Да-да, конечно.
На этот раз женщина подала узенькую картонку, которую взяла Эйхо.
— Вас зовут Тайя? Я правильно произношу?
Женщина холодно кивнула.
— Тайя… а дальше как?
Женщина слегка повела плечом, нетерпеливо, словно говоря, что это не важно.
— Значит, вам известно, кто я такая. Зачем я вам понадобилась? Не хотите ли войти?
— Эйхо…
Но женщина покачала головой и снова указала на сумочку. Раскрыв ладонь, она протянула руку к Эйхо, достаточно медленно, чтобы Питер не расценил ее жест как враждебный.
— Вы хотите передать мне что-то? — недоуменно спросила Эйхо.
Очередной кивок Тайи. Она вопросительно глянула на Питера, потом снова полезла в сумочку и вынула кремовый конверт размером с те, в каких рассылают приглашения на свадьбу.
— Эйхо говорит, вы за ней ходили повсюду. Зачем?
Тайя указала взглядом на конверт в своей руке. Питер продолжал пристально рассматривать женщину. Толстый слой театрального грима прятал все намеки на возраст. Плюс, наверное, диета. На голове шляпка с плоским верхом. Длинная юбка с обшитыми тканью пуговицами по одной стороне. Пунцовый язычок шарфика — единственная уступка Тайи в выборе цвета одежды. Шарфик и рдеющие щеки. Миндалевидный разрез глаз, во взгляде которых и отвага, и ум. Характерная черточка — она не очень часто моргает, отчего взгляд застывает, как у робота.
Эйхо взяла конверт. На нем ее имя — от руки написано. С неуверенной улыбкой обратилась она к Тайе, но та отвернулась. Есть какая-то отрешенность в бесстрастном выражении ее лица, подумал Питер.
— Минуточку. Хотел спросить вас…
Женщина в черном, уже направившаяся к лестнице, приостановилась.
Эйхо продолжила:
— Пит, все в порядке. Тайя?
Тайя обернулась.
— Я хотела сказать… спасибо вам. Помните, там, на станции, недавно?
Тайя, выдержав несколько секунд паузы, сделала вдруг нечто, совершенно не вязавшееся со всем ее прежним поведением, с ее суровой манерностью. Ответом Эйхо стали выразительно вздернутые вверх большие пальцы — и женщина тут же беззвучно пропала, сбежав по ступенькам.
Рада, подумал Питер, что страху нагнала на парня-индейца. Может, еще больше порадовалась бы, испытав на нем свой нож.
Эйхо почувствовала желание Питера пуститься вслед за незнакомкой.
— Давай-ка посмотрим, что тут у нас, — кивнула она на конверт.
— По-моему, на латиноамериканку похожа, как думаешь? — обратился Питер к Эйхо.
Когда они вернулись в комнату, Розмэй с Джулией заговорили разом, горя желанием узнать, что происходило у двери.
— Курьер, — успокоил их Питер и выглянул
Эйхо, занятая своими мыслями, заметила:
— Ну ты и сыщик! — и принялась искать нож для бумаг на письменном столе Розмэй.
— Господи Иисусе, — заговорила Джулия. — Такой шум поднялся. Я уж себе таблетки от сердца приготовила.
Питер увидел, как женщина в черном села в ожидавший ее лимузин.
— Кто бы она ни была, а разъезжает первым классом. — Он глянул на номер отъезжавшей машины и записал его шариковой ручкой за левом запястье.
Розмэй с Джулией внимательно следили за тем, как Эйхо вскрывает конверт.
— Что там, дорогая, приглашение?
— Похоже на то.
— Так кто же на этот раз женится? — поинтересовалась Джулия. — Ты, кажется, в этом году уже на полудюжине свадеб погулять успела.
— Нет, это… — У Эйхо дыхание перехватило. Она медленно опустилась на половинку двойного кресла.
— Хорошие новости или плохие? — спросил Питер, поправляя шторы на окне.
— Боже… мой!
— Эйхо! — воскликнула Розмэй, встревоженная.
— Это так… совершенно… не может быть!
Питер пересек комнату и взял из рук Эйхо послание.
— Но почему именно я? — пробормотала Эйхо.
— Часть твоей работы, разве нет? Ходишь на всякие выставки? Что в этой такого особенного?
— А то, что это Джон Леланд Рэнсом. И это событие года. Тебя тоже пригласили.
— Заметил. «Гость». Очень по-светски. Я потрясен. Давайте играть. — Он вытащил мобильный телефон. — Я только один номер пробью.
Эйхо не обращала на него внимания. Она забрала приглашение и вперилась в него взглядом так, словно боялась, как бы не исчезла с бумаги краска.
Когда Эйхо показала приглашение Стефану Конину, предугадать его реакцию было нетрудно. Тот недовольно выпятил губы.
— Не мыслю бросить тень на вашу счастливую судьбу, однако почему вас? Не будь я осведомлен о ваших высоких моральных качествах…
Эйхо строго его одернула:
— Стефан, не говорите так.
Тот принялся разглядывать контракт, который его помощник молча положил на стол. Взялся за ручку.
— Признаюсь, мне потребовались недели, чтобы пробиться в список приглашенных. А я ведь не последний человек в этом городе.
— Мне казалось, Рэнсом вам не по вкусу. Что-то такое про живопись у матроса на…
Стефан вычеркнул в контракте целый абзац и взглянул на Эйхо:
— Я не преклоняюсь перед человеком, но почитаю событие. У вас что, работы нет?
— Я не сильна в прерафаэлитах, но вызовов хватает. Нынче на рынке явно недостает жизненности.
— Называйте вещи своими именами — мороз как в Арктике. Сообщите оценщику Свечного поместья, что ему лучше попытать счастья на одном из интернетовских сайтов, помешанных на аукционах. — Стефан недрогнувшей рукой хирурга прошелся по очередной странице контракта. — Вам ведь непременно захочется явиться на действо Рэнсома в чем-то неподражаемо восхитительном. Мы все в «Джильбардсе» только выиграем в лучах вашей славы.