Вне закона

Кинг Стивен

— Прямо в центр, говоришь? — заметил Скалла. — Решил с предком пообедать?

— Господи, не спрашивай ты меня, — взмолился Питер, чувствуя себя крайне неловко.

Представительство комиссара полиции Нью-Йорк-Сити находилось на четырнадцатом этаже. Войдя в приемную, Питер увидел отца, тоже ожидавшего вызова. На Корине О'Нилле был парадный мундир с двумя звездами коммандера, начальника участка. Попадись тут Питеру Элвис Пресли, он удивился бы меньше.

— Папа, ты что здесь делаешь?

Улыбка Корину

О'Ниллу давалась с усилием.

— Сам голову ломаю. Может, у тебя, Пит, по службе неприятности?

— Я бы тебе первому сказал.

— Это точно.

Из кабинета вышла заместитель комиссара.

— Доброе утро, Питер. Рада, что вы смогли выбраться.

Будто у него выбор был. Питер старался сохранять спокойный и безразличный вид. Заговорил Корин:

— Слушай, Люсиль, может подскажешь, куда нынче ветер дует?

— Я ему только что звонила. Он вас ждет, коммандер.

Однако сам комиссар Фрэнк Маллеин уже открыл дверь кабинета, рассыпаясь в сердечных приветствиях.

— Привет, Корин! Рад, как всегда, рад. Как Кейт? Ты ведь знаешь, как сильно мы волновались.

— Спасибо, хорошо. Она обрадуется, когда узнает, что ты спрашивал.

Маллеин посмотрел на Питера и положил руку на плечо молодого следователя.

— Питер, когда же я тебя видел в последний раз? Расчищаешь завалы для кардинала Хайеса?

— Думаю, вы правы, сэр.

— Заходите, заходите. Так тебе, значит, нравится в семь-пять?

— Это то, чего я хотел, сэр.

Когда они вошли в кабинет и Люсиль закрыла за ними дверь, Питер увидел Джона Рэнсома, на этот раз в костюме и при галстуке. Со дня их встречи на выставке в галерее Мелличампа прошло больше месяца. Эйхо с тех пор и двух слов о Рэнсоме не сказала, а Питер и вовсе забыл о нем. Теперь же у него возникло ощущение, будто в желудок кирпич упал.

— Питер, — произнес Маллеин, — ты знаком с Джоном Рэнсомом. — Отец Питера бросил быстрый взгляд на сына. — Джон, а это Корин О'Нилл, отец Питера, один из самых замечательных людей у меня на службе.

Пожилые люди обменялись рукопожатиями. Питер не сводил с Рэнсома глаз.

— Джон художник, ты, наверное, знаешь, — объяснял Маллеин Корину. — У моего брата есть одна из его картин. А Джон много добра делал для полиции по части благотворительности еще задолго до того, как я в это кресло сел. Так вот, у него есть одна маленькая просьба, и мы будем счастливы его уважить. — Маллеин обернулся и подмигнул Питеру. — Особое задание для вас. Джон объяснит.

— Ну, в этом я не сомневаюсь, — пробормотал Питер.

Вертолет доставил Питера и Джона Рэнсома на аэродром Уайт-Плейнз, где их поджидал лимузин. Они отправились по шоссе номер 22 на север к Бедфорду через округ Уэстчестер. Страна поместий. В вертолете мужчины почти не разговаривали, а затем Рэнсом то и дело звонил по телефону.

Всякий раз извиняясь. Питер кивал и смотрел в окно. Чувствовал — зря время теряет. Был уверен, рано или поздно Рэнсом заговорит про Эйхо. О ней он точно не забыл, этот тихий, но упорный малый.

Едва Рэнсом покончил с телефонными разговорами, Питер решил идти напролом.

— Вы тоже так живете? — Он кивнул на роскошные поместья за окном.

— Я вырос здесь. В Бедфорд-Виллидже.

— Вот, значит, куда мы едем, к вам домой?

— Нет. Дома, где я рос, уже нет. После смерти родителей я продал все, кроме нескольких акров.

— Немалую копейку, должно быть, стоило.

— Дело не в деньгах.

— Вы уже были богаты, хотите сказать?

— Да.

— А ваше особое задание, про которое комиссар говорил, оно в чем заключается? Вам нужен кто-то, чтобы утрясти… какую ситуацию? Кто-то затрудняет вам жизнь?

— В данное время единственное мое затруднение — вы, Питер.

— Ладно, что ж, я, может, об этом догадывался. Значит, дело касается Эйхо?

Рэнсом обезоруживающе улыбнулся:

— Питер, уж не считаете ли вы меня богатым хлыщом, собравшимся похитить вашу девушку?

— Это меня не беспокоит. Эйхо не станет вашей… как это у вас называется… «натурщицей»? И вам об этом известно.

— По-моему, личная дилемма серьезнее, нежели вам хочется признать. Она касается обоих — и вас, и Эйхо.

Питер пожал плечами, но почувствовал, как затылок наливается жаром.

— У меня нет личных дилемм, мистер Рэнсом. Они для богатеньких, у кого слишком много времени и денег. Понимаете? Вот они и забавляются, влезая в жизни людей, которые хотели бы одного — чтобы их оставили в покое.

— Поверьте мне. Я не намерен причинить ни вам, ни ей ни малейшего… — Он подался вперед и указал в окно: — Вам это, возможно, будет интересно. Одна из моих бывших натурщиц живет здесь.

Они проезжали мимо участка земли с домом, который окружала низкая стена из камня примерно в четверть мили по периметру. Питер разглядел мелькнувший среди деревьев особнячок и надпись на каменных воротах: «Ван Лайер».

— Как я понимаю, она совершенно счастлива. Правда, мы с ней не общались с тех пор, как Анна мне позировала. Это было много лет назад.

— Похоже, зажиточная особа, — буркнул Питер.

— Этот дом я ей купил.

Питер взглянул на художника, недоверчиво скривив губы.

— Все мои бывшие натурщицы стали хорошо обеспеченными — при том условии, что останутся безымянными.

— Почему?

— Считайте это причудой, — ответил Рэнсом с улыбкой. — Нас, богатеньких, хлебом не корми, дай только почудить. — Он вновь перевел взгляд на уходящую к горизонту дорогу. — Когда-то здесь вдоль дороги стояли прилавки с фруктами и овощами… Интересно… да вот и он.