Внешние дифференциальные системы и вариационное-исчисление
Шрифт:
И тут дверь в мою комнату резко распахивается.
Я настолько погрузилась в свои размышления, что сильно вздрагиваю от неожиданности. И тут же застываю как парализованная. На пороге стоит ОНА. И глядит ровно на меня.
Сначала я читаю на ее лице немое изумление. Затем оно сменяется недоумением, мол, что ты здесь делаешь?
— Неожиданно, — произносит, хмыкнув, и скрещивает руки на груди. Она приваливается плечом к дверному косяку и продолжает меня разглядывать, словно редкий экспонат.
Я не знаю ни что сказать, ни куда себя деть.
Меня спасают Ваня и его отец. Дверь комнаты Макарова-младшего открывается, они выходят в коридор, и Алла тут же захлопывает дверь ко мне.
— Поговорили? — спрашивает их с легким нервным смешком.
— Да, поговорили, — отвечает Ваня. — А теперь спокойной ночи.
Я жду, что Алла выдаст меня. Начнет задавать Ване вопросы, что я тут делаю. Но на удивление она ничего не говорит.
— Ты никогда не мог меня порадовать, — бурчит Аркадий Львович.
— Да-да, я самый непутевый сын на свете. Какая жалость, что мне на это похрен. Дверь на выход сами найдете. До понедельника! Алла, тебя я был искренне рад увидеть.
— И я тебя, Ванюша, — по коридору слышатся тяжелые шаги Аркадия Львовича и Аллы.
Ванюша!
Она назвала его Ванюшей! Да еще таким ласковым голосом. Я аж на миг поверила, что у нее есть сердце.
Когда входная дверь громко хлопает, Ваня заходит ко мне.
— Извини, что тебе пришлось стать свидетельницей всего этого, — произносит извиняющимся голосом.
Я все еще в напряжении. Сижу — не шевелюсь.
— Алла, видела тебя, да?
— Д-да.
— Ну это ничего страшного. Алла нормальная. Да даже если бы и отец тебя увидел, мне по фиг.
Он сказал, Алла нормальная? Мне не послышалось?
Ваня подходит ко мне и тянет меня за руку. Я повинуюсь, встаю на ноги и тут же оказываюсь в его объятиях.
— Прости, — произносит тоскливо куда-то мне в шею. — И не бери в голову, пожалуйста. У меня всегда были плохие отношения с отцом, с детства.
— Почему?
— Потому что у него тяжелый характер, он жесткий, властный человек. Он считает, что есть только его мнение и неправильное. Он подавляет волю других людей. Он хочет ото всех беспрекословного подчинения, а если кто-то смеет ослушаться, то сразу попадает в его немилость. Я посмел ослушаться, и не один раз.
— Хм, странно, на работе он кажется нормальным.
— Ты видела его всего пару раз и мельком.
Что правда, то правда. Мне не приходилось близко работать с Аркадием Львовичем. Я для него слишком мелкая сошка.
— А что насчет… Аллы? — мне приходится сделать над собой усилие, чтобы произнести вслух ее имя.
— Она хорошая. Она заменила мне мать.
Ваня крепче обнимает меня, целует в шею. Прикосновение его губ отдает электрическим разрядом. Он целует меня еще. Идет ниже
— Уже поздно, — выпутываюсь из его рук. — Я пойду в душ и буду спать.
Я так и читаю в его глазах: «Можно с тобой? И в душ, и спать». Но я не готова к такому резкому развитию событий. По крайней мере точно не в данный момент после того, как я встретилась с самым главном монстром в своей жизни.
— Спокойной ночи, — настойчиво говорю, намекая, что ему пора выйти из комнаты.
Ваня тоскливо вздыхает и грустно кивает головой. Мне даже становится чуточку его жаль.
Глава 19
Поддержка
На следующий день я просыпаюсь от вкусного запаха жареной яичницы и хлебных тостов. Губ касается улыбка, я лениво потягиваюсь в постели. Но следом на меня обрушиваются воспоминания вчерашнего дня: Ваня забрал меня со встречи с друзьями, открыто заявил о своей симпатии, целовал меня, а потом приехали его отец и моя биологическая мать.
Хорошее настроение как рукой сняло.
Я лежу на кровати, свернувшись калачиком, и тупо пялюсь перед собой на выкрашенную в серо-голубой цвет стену. Минут через десять силой отрываю себя от постели. Сначала иду в душ, а потом выхожу на кухню. Там у плиты меня встречает улыбчивый Ваня. Кажется, с его настроением все в порядке. В отличие от моего.
— Доброе утро, — он выключает варочную панель и направляется ко мне. На Ване серые спортивные штаны и белая футболка. Как же ему идут светлые цвета. Я непроизвольно засматриваюсь на него и чувствую, как учащается сердцебиение. — Как ты спала? — он кладет руку мне на талию и целует в губы.
Вдохнув его запах, попробовав вкус, я начинаю трепетать сильнее. Обвиваю шею Вани, запускаю пальцы в волосы на затылке. Крепче держусь за него, потому что колени внезапно ослабли.
— Доброе утро, — отвечаю ему шепотом, когда мы разрываем губы. — Я хорошо спала, а как ты?
— А я плохо.
— Почему?
— Думал о тебе.
Я осекаюсь на мгновение.
— Что думал?
— Что ты мне очень нравишься.
Смущенно закусив губу, опуская глаза в пол. Только бы не покраснеть. Но щеки уже залило румянцем. Ваня замечает и слегка смеется. Снова поднимает на себя мое лицо и целует в губы.
— Завтрак готов.
— Пахнет вкусно.
— Тогда к столу.
Я сажусь на стул и наблюдаю за Ваней. Он раскладывает еду по тарелкам и делает мне кофе. За то время, что я у него живу, я не стояла у плиты ни разу. Готовит всегда Ваня. Несколько раз я предлагала ему свою помощь, но он отказывался и просил, чтобы я просто посидела с ним на кухне, пока он готовит. Поначалу я чувствовала себя неловко, мало того, что живу у него, так он еще и готовит мне. Но Ваня заверил меня, что готовить — это его хобби. Он очень вкусно это делает.