Внеучебная Практика
Шрифт:
— Так я и думал, — Вележ удовлетворенно кивнул. — Здесь было что-то вроде… джинна или хлебного духа(*). К телу его не привяжешь, а вот к месту – вполне. Обычная сделка: умертвию обещают какую-нибудь услугу в обмен на маленький спектакль, и оно уходит, как только выполнит свою часть уговора. Я сам с подобным никогда не сталкивался, но читал о таком. Видите ли, мы узрели то, чего ожидали в данной ситуации: ужасная смерть, и как результат – рассерженное посмертие разоблачает своего убийцу. Но это ложь. Ложная манифестация – реплики расписаны заранее, воздействие, слегка гипнотическое, направлено на наши слух и зрение. Настойчиво повторяющиеся слова, «демон», «любовь»,
(* хлебный дух – умертвие, зацикленное на голоде. Считается, что если пообещать пойманному в полночь духу хлеб, оно выполнит любое желание "заказчика". Класс агрессии низкий. Тип «аш»).
— Я расскажу, — подумав, кивнул Антон Макарович, — но не здесь. Не могу больше тут находится. Давайте выйдем и вызовем следственную бригаду.
— Хорошо, — Вележ посмотрел на часы. — Но прежде чем мы уйдем, сделайте темпоральный снимок текущей картины, чем подробнее он будет, тем лучше.
Я спускалась последней. Ветер трепал занавеску на площадке между первым и вторым этажами, одна половинка окна монотонно хлопала о раму. Это был обычный сквозняк, а дом, оказывается, пах морской солью. За окном клубились тучи. Должно быть, быть дождю. Осень. Но было что-то еще – холод, струящийся по ногам и не имеющий отношения к осенней погоде. Остаточные рефлексы?
С подоконника мне под ноги, крутясь в воздухе, спланировала визитная карточка. Обыкновенная, дешевая, аляповатая, подмокшая. Я нагнулась и подцепила ее пальцами еще в полете. «Покупка старой бытовой техники со вжившимися гоблинами и кадаврами любого нрава. Не выбрасывайте то, на чем еще можно заработать. Потап Куликов». Под надписью были номер телефона и адрес странички в сети.
Как только мы вышли, Райяр накинулся на задумчивого форензика со всем жаром негодования.
— И что вы собираетесь делать? Передать запись детективам? Вы ведь понимаете, что они сделают однозначный вывод! Антон не имеет к этому убийству никакого отношения! Мы сами не знали, что нам предложат его расследовать!
— Даня, — тихо произнес Олевский. — не надо.
Райяр скрестил руки на груди и фыркнул.
— Вы не знали, и он не знал, — глубокомысленно протянул форензик. — Или она. Графиня Хомутова до последней минуты не была уверена, разрешат ли ей передать вашему агентству предварительную реконструкцию. Такое не просчитаешь.
— Да уж, — губы Олевского тронула улыбка.
— Кукла, — напомнил Вележ.
— Тряпочная игрушка. Маленький оберег, — объяснил Олевский. — Такие продаются на ярмарках поделок. Когда-то эта игрушка спасла мне жизнь, кинжал нападавшего застрял в пакле. В ней есть магия, больше, чем в других подобных вещах.
— Как она к вам попала?
— Мне подарила ее маленькая девочка, при довольно странных обстоятельствах. Это было восемь лет назад. О кукле знает всего несколько человек, в основном близкие и друзья. Светлана Хомутова в список не входила.
— Запишите все, что помните, и передайте мне записи, — велел Вележ. — Для постановщика этой миниатюры важно было, чтобы о кукле услышали. Личное? Думаю, да. У нас в стране не так много вендиго со странными куклами, Антон Макарович. Вас должны были жестко подставить. И если бы дело реконструировал кто-то другой… — форензик повертел в пальцах диктофон. — Запись я сохраню, но показывать ее никому не буду, по крайней мере пока. Мне нужен кристалл с копией темпорального слепка и все документы по делу. Я беру несколько часов на анализ материалов. А потом…? — Вележ замолчал.
—
— Потом будет суп с котом. Я еще пока ничего не решила, — форензик повесил сумочку на сгиб локтя и подбоченился. — Однако я Вележ, а Вележи любят сложные головоломки. Увидимся во вторник в вашем Агентстве, господа. Мой отчет будет у детективов примерно через… два часа. В нем я буду настаивать на том, что девочка ушла спокойно. Что бы там ни произошло, ее душу это не затронуло. И это правда, я слышал… сам. Господин Олевский, вы записываете все, что помните о кукле и Светлане – любые мелочи важны. Господин Райяр, вы идете в архив Магической Криминалистики и ищете все упоминания о ложных манифестациях. Надеюсь, наш злодей уже где-то засветился. Это высокий уровень магического мастерства, не каждому под силу договориться с джинном или хлебным духом. А я иду домой. Вызову такси и подвезу вашего голема, пока вы будете давать показания, девочка вот-вот разрядится… а куда подвезти вашего голема?
— Дом фон Райндорфов на Заозерной улице.
— Черри, за мной, мой юный квази-друг.
Глава 17.3
Глава 17.4
Мы с Вележем ехали в такси. Сколько же их развелось, этих зеленых кэбов со значком – стилизованным египетским глазом в кружке эктоплазмы на капоте и дверцах. В прежние времена люди не делали разницы между големами и кадаврами, нежитью и нечистью, посмертиями и умертвиями – боялись всего. А мы нынче ездим в автомобилях, управляемых элементалами, и считаем удобным иметь нежить в слугах и гоблинов в домашней технике.
Я с любопытством потянулась сознанием к автомобильному кадавру, но он испуганно «шарахнулся». Машина вильнула, Вележ сонно пробормотал что-то недовольное и дернул ногой. Лучезара Огнецвет, когда ты угомонишься, наконец? Потратила коловрат, устала физически. Голова чешется. Классно, да? Скорее бы у голема отросли волосы той же длины, что у меня, не нужно будет откатывать прическу в прошлое.
Я осторожно скосила взгляд на руку спящего форензика. Сколько там натикало? Так рано? Еще вечер, а мне кажется, ночь глубокая. Нужно успеть в общежитие до его закрытия. Браслет барона фон Райндорфа, снятый с моего запястья умелым Милли, лежит в ящике письменного стола. А ведь Милли даже не спросил, зачем мне избавляться от слежки, просто взломал защиту, подсунув под браслет свой палец. Милли же наг, ему вектор порвать – раз плюнуть.
— Парень есть? — спросил Вележ так неожиданно, что я подскочила.
— Что?
— У тебя парень есть? Встречаешься с кем-то?
— Нет.
Черт! Нужно было сказать, что есть! Мало ли.
— Это хорошо, — пробормотал форензик, не раскрывая глаз, — ревновать не будет. Ты как хочешь, девочка, я не могу сейчас в ресторацию или кафе, на люди не могу – не выдержу. Поговорим у меня? Стейков нет, зато есть отличный бекон. Не бойся, твоей репутации ничто не угрожает – ты не в моем вкусе. Кстати, давай на «ты», наконец. Я Ленни.
… Ленни деревянными щипцами уложил кусочки бекона на сковороду. От восхитительного запаха закружилась голова. Скорей бы! Рядом с поджаристыми ломтиками зашипели яйца, свежемолотый черный перец из меленки пустил по кухне одуряющий аромат.
— Есть миры, — сказал Вележ, раскладывая яичницу по тарелкам, — где магия завязана на специях. Закрытые миры. Маги лет двести бьются, ни одного филиала Академии закрепить там не могут – специфика. Я был в одном в студенческие годы, в составе семерки профессора Калужского. Мы тогда еле ноги унесли. Нечисть там уж больно люта. Ешь.