Внимание… Марш!
Шрифт:
В силу того, что был рабочий день, а до летних каникул ещё десять дней с хвостиком, очереди не было. Мы разместились в самом хвосте автопоезда. Хрустели поджаристой вафелькой, хохмили, махали девчонкам в сарафанах, которых миновал трамвайчик. Маршрут пролегал по центральной аллее мимо павильона СССР (в котором я, кстати, ни разу в жизни не был), фонтанов «Дружба народов» и «Каменный цветок», павильона «Земледелие». Показались самолеты и ракета «Восход».
– Ил-86 уже давно летает, – то ли спросил, то ли утверждает Кирилл.
– Ну да, восемь лет, – подтвердил я.
– А почему его до
– Ну-ну, это с линии снять и сюда водрузить, что ли? – хмыкнул практичный Равиль.
– Вот когда спишут, может и поставят на ВДНХ, – согласился с ним я.
На остановке у павильона «Электрификация СССР» мы выскочили из трамвайчика и завернули в сторону трибун выводного круга. Там, за павильоном «Ветеринария» притаился искомый – «Свиноводство».
– Погодите, – тормознул Мазут.
– В чём дело? – не понял я.
– Пять сек, давай вон на лавочку присядем.
Я обернулся на Равиля. Тот пожал плечами. Сели. Кирилл достал из сумки шкалик коньяка. Равиль посмотрел с недоверием, я с испугом.
– Повод есть, – намекнул Мазут. – У меня сегодня дочка родилась.
– Правда, што ль? – вопрос не веры, это у меня пошли горлом эмоции.
– Да, сам в шоке.
– Так ты ж вроде не женат?
– Да, мы пока не расписаны… Но уже два года вместе живём.
– С родителями?
– С её дедом. Подполковник в отставке. Хуже нет ничего и быть не может.
– Как же ты выдерживаешь?
– А я его спаиваю. Нет, ну он по жизни заслуженный алкоголик Советского Союза при регалиях, так что совесть моя чиста.
– На полном государственном обеспечении? И с рыгалиями?
– Ну да, с обеспечением у него всё в порядке, – рассмеялся Кирилл.
– Вот так всю жизнь. Сначала обеспечением занимаются родители. Поэтому дети лишены печенья, по поводу и без. А потом обеспечением занимается государство. И ты лишаешь себя печени. Чего уж там мелочиться, раз халява.
Мазут показал большой палец и продолжил:
– Просто когда он напивается, его не видно и не слышно. Иногда неделями. Хрен с ним, давайте за дочку мою выпьем по глотку. Тут же пятьдесят миллилитров всего…
– Это где такие чудеса водятся? Ни разу не видел таких малышей.
– А, это соседка, стюардесса, с международных линий таскает.
– У тебя ещё и соседка стюардесса?
– У подполковника, – поправил Кирюша и подмигнул, – а мы друзья. Лизка-то с ней с раннего детства дружит, а я всего пару лет, но продвинулся гораздо дальше.
– Мы пока ещё никуда не летали международными, – признал я вслух очевидное, забалтывая, во-первых, Мазутову бестактность, всё-таки Лизка родила ему дочь, а во-вторых, наверняка заливает. Выдаёт желаемое за действительное. Теперь понятно, почему он такой перевозбуждённый сегодня.
– Ну-ну. Нас, что ли, и тут неплохо кормят, – согласился Равиль.
– Говорят, такие ещё в «Берёзке» можно купить. Там наборчики ассорти… Водка, коньяк, джин, виски, ликёр…
– Ладно, если пятьдесят граммов на троих, то, пожалуй, можно и выпить!
Равиль кивнул. По очереди приложились к шкалику. Мазут – замыкающий. Ему досталось больше всех, ведь мы скромничали. Особенно я.
– Старики, это так круто! Дочка! – воскликнул он.
– Так что ж ты на ВДНХ
– Ну, а куда я подамся? В роддом всё равно не пробраться. И Лизку ко мне не выпустят. Я уж лучше с вами!
– Всё понятно! Айда за свиноматкой, – заключил я и подмигнул Равилю.
Оказалось, что мы опоздали, и нас уже заждались. Поросёнок был уложен в корзинку на обильную подстилку из золотистой соломы. Укутан стареньким детским одеяльцем. Накрыт плетёной крышкой. Мы сняли крышку и уставились на склеенные глазки, где-то на полпути между острых ушей и огромным пятачком. Зверотехник всучила мне картонную папку с ветеринарными сопроводительными документами. Затем передала Кирке бумажный пакет с кормом. К нему, кстати, тоже прилагалась какая-то санитарная бумажка.
– Поросёнок сейчас спит, я дала ему снотворного… Да димедрол обычный, – добавила она, видя как мы насторожились. – Так будет лучше, чтобы он не морочил вам голову по дороге. Передадите проводнику, она уж его и покормит.
– А как зовут? – спросил Мазут.
– Меня тётя Зоя зовут, – представилась зверотехник.
Мазут было отмахнулся, но вовремя спохватился:
– А-а, очень приятно. Кирилл. А поросёнка-то как зовут?
– Ливадия. Это она.
– Ну да, – киваю я, – мы в курсе, что это будущая свиноматка-рекордсменша.
– Как повезёт, – рассмеялась тётя Зоя и подмигнула почему-то Равилю, – от кабанчика тоже многое зависит.
Равиль, как водится, промолчал. Но было заметно, что смутился. Упоминание кабанчика вызвало в нём некие ассоциации, о которых мы никогда не узнаем.
Нелепость происходящего начала превосходить все мыслимые ожидания. Пунцовый Равиль, перевозбуждённый Кирка. Окраина ВДНХ, деревенская корзинка. Храпящая будущая свиноматка, укрытая голубым клетчатым одеяльцем. Предстоявшая ходка с этим розовым чудом на Киевский вокзал. По соседству вопили свиньи, блеяли козы, щебетали птички и стрекотали кузнечики. Шуршал об облака пульсирующий вращающийся земной шар. Облака натирались электричеством и изрыгали непрерывный гром. Это малыш тащил за верёвочку громыхающий зелёный танк. В наспех сфабрикованном пластмассовом силуэте, под угловатым облоем угадывались классические очертания легендарной тридцатьчетвёрки. Она то и дело изрыгала огонь, то есть бликовала на солнце. Звуки выстрелов терялись в общей грозе повествуемого момента.
Тётя Зоя щебетала инструкции, я слушал, но не слышал её. Точнее, я купался в переливах её музыкального раскатистого голоса, но был не в состоянии соединять звуки в слова, слова во фразы, а фразам находить смысл. Точнее я его даже находил, но это был не тот смысл. Мой был нелеп во всей своей параноидальной красе, настойчив и назойлив, требовал отлить себя в бронзе. Выглядел я, вероятно, в тот момент довольно глупо, но ничего не мог с собой поделать. Голос тёти Зои то приближался, то удалялся, а тут ещё он принялся множиться, нарастая в геометрической прогрессии. Я окончательно выдохся и оставил попытки понять, что же всё-таки происходит. Да и остальные, казалось, не выглядели перспективней меня в плане живого ума. Тёте Зое с нами в тот день явно не повезло. Вникать в инструкции никто не собирался.