Вниз по темной реке

Одден Карен

— Ты никогда не читала мне эту поэму, — покачал головой я.

Белинда снова игриво пихнула меня в бок и надела шелковый пеньюар.

— Нет, читала! Почему ты никогда не слушаешь стихи?

— Когда ты одета, как сейчас, мне просто не до поэзии.

Бел хихикнула и, подхватив подсвечник, оставила меня в темноте. Я накинул халат, купленный ею специально для меня, и последовал за любимой в библиотеку. Белинда, встав у книжной полки со свечой в руке, провела пальцем по корешкам.

— Ага, вот и она!

Полистав

страницы, она протянула мне книгу.

— «Волшебница Шалот», издана в тысяча восемьсот тридцать третьем, — прочел я и поднял взгляд на Белинду. — Это ведь баллада о даме, погубившей мужчину?

— Скорее о желании женщины попасть в реальный мир, — покачала головой Бел. — Ей хотелось стать чем-то большим, не просто изустной легендой.

— То есть ты считаешь, что преступник, убивший Роуз и Джейн, вообразил себе нечто подобное?

— Я считаю, что тебе следует прочесть эту поэму, — твердо сказала Белинда. — Пойдем к камину.

Устроившись на диване подле любимой, я молча прочел первую строфу при свете свечи.

— Читай вслух. Люблю это произведение, хотя оно довольно печальное.

Я продекламировал первые строки, неловко спотыкаясь на рифмах:

«По обе стороны реки цвели поля, росли сады, Вздымая ввысь свои цветы; А чрез поля дорога шла, Что в крепость Камелот вела».

Закончив чтение, я заметил, что у Белинды на глаза навернулись слезы.

— Бел, это всего лишь стихи!

— Только представь себе: несчастная женщина провела всю жизнь взаперти, потом влюбилась в человека, который даже не знал, что она существует. — Бел сморгнула слезу и усмехнулась: — «Волшебница Шалот» каждый раз заставляет меня плакать…

— Не понимаю, какая тут связь с убийствами, — буркнул я, закрыв книгу. — Впрочем, если преступник знаком с поэмой Теннисона, стало быть, он — человек образованный. Уже что-то.

Белинда фыркнула, промокнув глаза рукавом:

— Несколько лет назад одна художница создала картину по мотивам поэмы. Француженка, Софи-Жанжамбр Андерсон.

— Это известная работа?

— Во всяком случае — уважаемая. Одна из первых картин в ливерпульском собрании. По версии Андерсон, леди Шалот плыла в лодке, прикрывшись сотканным ею гобеленом. Эта интерпретация не слишком напоминает твое дело. Тем не менее, женщина в лодке прекрасно одета; у нее длинные волосы, и дно лодки покрыто цветами. — Белинда нахмурилась. — Впрочем, на ее холсте в лодке присутствует еще и мужчина. Судя по картине, низкого происхождения.

— Ну, я не думаю, что преступник убивает именно из-за этой поэмы.

— Не из-за поэмы! — Белинда шлепнула меня по руке. — На самом деле, убийца мог и не слышать о Теннисоне, однако тело

женщины в лодке для него явно что-то значит.

Допустим…

— С Джеймсом говорил? — задумчиво спросила Бел. — Он вполне может обнаружить связь между способом убийства и причиной, которая заставляет преступника лишать женщин жизни.

Я медленно кивнул, продолжая сомневаться.

— Могу поговорить с моим издателем, — у него наверняка есть репродукции картины, — предложила Белинда.

Я едва не ответил отказом, и все же… Бел не шутила. Ее любовь ко мне была столь же бескорыстна, как и чувства погибших девушек.

— Наверное, так будет проще — не придется ехать в Ливерпуль, — признал я.

Похоже, мне удалось слегка удивить любимую; впрочем, на ее лице тут же заиграла шаловливая улыбка. Меня погладили по руке.

— Не буду ему писать, пока ты не вернешься в постель!

ГЛАВА 24

На следующее утро Винсент, вызвав меня в свой кабинет, вручил мне письмо от Блэра.

— На второй лодке никаких обозначений.

Я с трудом подавил досаду — столько времени потратил, бродя по верфям! — и рассказал шефу о своих достижениях. О «Волшебнице Шалот» умолчал. С утра связь между жертвами показалась еще менее явной, чем вечером, при свете свечей.

Винсент внимательно меня выслушал и кивнул, похоже, отметая мои соображения в сторону.

— Корраван…

Я отпустил дверную ручку, не успев перешагнуть порог, и обернулся.

— Наблюдательный комитет пристально следит за нашим расследованием. — Шеф неторопливо подошел к окну. — Особенно мистер Куотермен.

Черт, только этого не хватало!

Винсент встретился со мной взглядом.

— Вы ведь знаете, что Куотермен нам не враг. Недоверчив — такой характер. И все же его настороженное отношение к Скотланд-Ярду имеет под собой основания. — Шеф состроил сокрушенную мину. — Сегодня утром в «Таймс» появилось его интервью — помните дело Дэниэлса? Куотермен продолжает придерживаться мнения, что тот человек остался бы жив, носи вы полицейскую форму. Считает, что Дэниэлс бросился бежать, поскольку не знал, что вы — полицейский.

Я ощутил, что краснею от гнева.

— Неправда! Дэниэлс точно знал, что я…

— Правда или нет, — предупреждающе поднял руку Винсент, — однако Куотермен — человек влиятельный, и передовица в газете лишь добавляет веса его словам. Так вот, дальнейшие решения комитета, безусловно, зависят от успешного раскрытия текущего дела, но не только. Если газеты пронюхают про серию убийств до того, как вы…

Я дернулся, представив себе заголовки.

— Знаю.

— Мне не хотелось бы отстранять вас от расследования, потакая Куотермену. — Винсент крепко сжал спинку своего кресла. — Вам нужна помощь?