Внизу наш дом
Шрифт:
— Теперь вал — вы его проложили через гаргрот, который закрывает обзор назад. Так что хребет этот нужно сузить и снизить до крайности. И нечего ему тянуться от самой кабины — надобность в нём возникает на целый метр ближе к хвосту.
И, наконец, о вооружении — пора ставить пушку ШВАК. Одну или две — как получится. Крыльевые, кстати, подойдут, потому что нет нужды палить через винт. Они, вообще-то здорово тормозят при стрельбе своей отдачей — машина-то лёгкая.
Вот такой у нас получился разговор. Я не смог удержаться от менторского тона — инструктировал рубленными фразами, выставляя требования с безапелляционностью классического военпреда. Зря я так — знаю ведь, чем закончилась
Аэрокобру, кстати, делали американцы именно для наших — как-то не прижилась эти истребители ни в их армии, ни в британской, зато у нас пришлись ко двору несмотря даже на шасси с передней стойкой. Так вот — думается мне, что американские буржуазные конструкторы, следуя гнилому принципу «клиент всегда прав» слепо шли на поводу у наших военных, желавших самой толстой брони и самых могучих пушек.
Наверно, для сбивания бомберов получившаяся машина и была хороша, если ей не мешали чужие истребители. Но нам-то сейчас необходимо противодействовать как раз истребителям — господство в небе определяют именно они. И надо, наконец, сообразить, что маневренный бой — так называемая собачья свалка — и уничтожение бронированных бомбардировщиков требуют от самолёта трудносочетаемых качеств. У той же пушки ШВАК один снаряд весит треть килограмма, а их на бой нужно сотню. Прибавку в весе считать приходится на пуды, что для лёгкой конструкции уже значимо.
Глава 22. Новый виток
В училище прибыли сразу два полковника. Оба — мои старые знакомые. Один — любезнейший Иван Павлович, с которым я свёл краткое знакомство ещё на третий день войны — тот самый, что и сформировал, по-существу, наш москитный авиаполк. То есть превратил партизанский отряд в воинскую часть.
Второй — Петров, притворявшийся лейтенантом — слушателем курсов воздушной стрельбы. Мы с ним совсем недавно расстались на Южном фронте, а тут он снова появился — понравились видать ему наши «хори». К разговору пригласили они и майора Бойко — получилось что-то вроде маленького такого совещания. Звать начальника училища или Шурочку, или Москалёва они и сами не стали, и мне не велели, из чего следовало заключение — разговоры пойдут об обстоятельствах, связанных с особенностью моей памяти — то есть планируемые темы не для широкого круга лиц.
— Извини, Шурик за маскарад, — безо всякого смущения высказался Петров, — однако проверить информацию товарища Бойко следовало не беглым поверхностным взглядом, а изнутри, так сказать. Потому что мнение руководства Южного фронта и оценки данные признанными руководством специалистами не совпали. И вообще там у вас на юге всё не так, как на других направлениях — командование фронта без конца спорит со ставкой, а приказы выполняет с отклонениями от предписаний. Впрочем, это к нам прямо не относится.
Из сделанной оговорки я заключил, что этот лётчик больше связан с общевойсковым командованием, чем с авиацией. Хотя, поди разбери, кто там с кем и как связан. Он может быть и из какой-нибудь инспекции.
— Так вот, — продолжил Петров. — Наша задача в кратчайшее время сформировать ещё один москитный авиаполк и направить его… — там видно будет куда. Обстановка сейчас крайне напряжённая, поэтому сроки сжатые. Но, имей ввиду, боеспособность у этой части должна быть не хуже, чем у двести пятьдесят шестого МАП.
«Что же, — подумалось, — ход
— Приказы нужно выполнять, — кивнул я смиренно. — И выполнять как следует. С умом и крепким душевным порывом. Для этого очень хотелось бы услышать от вас описание развития военных действий на Южном фронте в сравнении с тем, что происходило в других местах. Это не из любопытства, а для выделения наиболее эффективных тактических приёмов и, как следствие, закладки в боевые машины необходимых качеств.
Скажете — нагличаю? Да, нагличаю. И вижу, как переглядываются командиры. Но в той или иной степени каждый из них знает меня лично, причём с положительной стороны, а майор Бойко ещё и строит в сторону полковника Петрова глаза кота в сапогах из мультика про Шрека. Типа — делай, что просят — не спроста этот пацан со стариковской памятью пристаёт по такому вопросу. Ну, и вообще, тут все свои…
— Хм, — полковник тихонько «стравил пар». Иван Павлович извлёк из портфеля бутылочку коньячку, я, как хозяин, подал стаканчики, майор, словно волшебник, извлёк шматочек сала и приличную краюшку чёрного хлебушка. То есть обстановку технично перевели в положение «без галстуков». Ну и, в конце-концов, все мы старшие офицеры — носим синие галифе.
— Южный фронт сумел сохранить почти всю авиацию, — неохотно начал бывший «лейтенант». — На других направлениях потери были значительно больше. Как следствие — противник там захватил господство в воздухе и пользовался им, продолжая выбивать наши самолёты уже в воздушных боях.
На юге тоже шли сражения за небо, но с переменным успехом. Причем потери неприятеля были выше. Особенно — в истребителях. Всё это привело к некоторому паритету. Довоенный запас бомб нашим удалось вывалить на голову подтягивающимся к переправам через Прут румынским частям, да и немцам досталось. Переправы разрушались несколько раз, бомбились вражеские плацдармы на нашем берегу.
В результате противник смог начать массированное наступление только на исходе первой декады июля, дав нашим почти три недели времени на сосредоточение и приведение в порядок матчасти. Особенно важно это было для танкистов. Ещё большим подспорьем оказалась радиосвязь. Ею были снабжены посты воздушного наблюдения, оповещения и связи, но сухопутное командование мигом это оборудование стало использовать в своих целях, таская наблюдателей вместе со штабами. Всё-таки командующий авиацией и начальник штаба фронта быстро нашли общий язык.
Потом происходили упорные бои, в которых наши войска вели планомерное отступление… за что Ставка не раз была готова расправиться с руководством фронта. Однако территориальные потери не шли ни в какое сравнение с теми, что имели место севернее. Словом, никого не наказали — только несколько дивизий переподчинили Юго-Западному фронту.
Из последних успехов следует отметить действие бомбардировочной авиации по тылам немцев, наступающих на территории Украины, и массированный бомбовый налёт МИГов на Плоешти. Они действовали с аэродрома Браилова. Взлетели в темноте, подошли к цели на рассвете и с малой высоты, прицельно, обработали как нефтеперегонные предприятия, так и станцию. Разведка отмечает некоторые затруднения с поставками немецким войскам горюче-смазочных материалов. Пока незначительные, но прогнозы на ближайшее время обнадёживают.