Внизу наш дом
Шрифт:
— Марченко, Николай, — протянул мне руку новый знакомец.
— Шурик, — ответил я на рукопожатие.
— Это что за рамка на взлёт пошла? — указал он на машину, оторвавшуюся от взлётной полосы.
— Так истребитель, — говорю. — Второй месяц, как на серии. Мы с помощником их принимаем. Следующий я стану опробовать, но это уже после обеда.
— Что, график держите?
— Стараемся.
— А вот у нас заминка вышла. Пришла телеграмма, что можно забирать готовые машины. Мы приехали — а тут, оказывается, пару дней нужно подождать. Чего-то им не привезли
— Обычное дело, отвечаю. Снабжение всё чаще и чаще пробуксовывает.
Мы некоторое время наблюдали за эволюциями взлетевшего самолётика — он энергично прошёл стандартные режимы, а потом принялся «фигурять» — дело в том, что своих «пионеров» я не только запрягал на производстве, но и давал им возможность поддерживать на должном уровне лётные навыки. У нас на этот счёт давняя договорённость, ещё с периода постройки мотопланера. Кроме того, всем обещано, что как только они наладят работу своих участков и подготовят себе замену — произведу их в лётчики и направлю в действующую армию — документы-то на курсах выдают в соответствии с моими рекомендациями. А сейчас ребята носят рядовые звания и проходят службу в моём распоряжении — то есть в военной приёмке. Формально. А практически — там, где требуют обстоятельства.
К работе же истребителя парни подготовлены ещё с довоенной поры. Хотя время от времени приходят к нам на курсы и «подсаживаются» в тот или иной класс — «освежают» полученные раньше знания и «всасывают» новые — тактика — наша и противника — изменчивы.
Я сказал «приходят»? Прилетают, конечно — перегоняют готовые самолёты с заводского аэродрома на «школьный». В общем, я их держу в качестве горячего резерва. Хотя боевого опыта нет ни у одного, но что налёт, что уровень подготовки на уровне. Так что, чуть подрастут, а уж тогда…
— Нам бы хоть такие недоразумения в сопровождение давали, — прерывает мои мысли голос Николая.
— Что?
— Да от мессеров спасу нет, — в сердцах восклицает майор.
— Извини, задумался. Ты что, хочешь летать с таким прикрытием?
— Да хоть бы с таким — всё меньше ребят бы гибло.
— Шестерых могу дать во временное пользование. Прокормите? — дело в том, что мне вдруг отчётливо вспомнилось — в начале войны на штурмовиках не было заднего стрелка. Поэтому они несли большие потери от немецких истребителей.
— Э-э… — майор даже поперхнулся от неожиданности. — И кто же это тебе разрешит?
— Да я и не спрошу никого. Сначала сделаю, а потом за это отвечу. Шесть истребителей, семь техников на транспортнике, командировка на две недели. Если результат работы с нами тебя устроит — убеждать начальство в целесообразности включения истребительной эскадрильи в состав штурмового полка будешь сам. Да не боись, Мыкола! Топлива мы кушаем мало, а патроны для ШКАСов у тебя наверняка в ходу — выдашь нам во временное пользование?
Оставив пребывающего в сомнениях коллегу осмысливать услышанное, иду на сборочный участок. Надо предупредить ребят. Потом — на курсы. Подготовить группу техобслуживания — не минутное дело. Откуда во мне такая уверенность, что майор Марченко
О первом вылете на сопровождение Илов особо рассказывать нечего. Я с ведомым держался сверху, Четвёрка пионеров крутилась в непосредственном прикрытии, но мессеры так и не появились. Зенитный огонь был слабым и плохо организованным — штурмовики проутюжили разворачивающийся для атаки пехотный батальон. Хорошо проутюжили. И реактивные снаряды положили удачно, и бомбы высыпали куда следует, и потом пушечно-пулемётным огнём всё это сверху пригладили.
А мы проболтались как не пришей к звезде рукав. На обратном пути нас никто не тронул. Штурмовики, поначалу растянувшиеся длинной колбасой, постепенно собрались вместе и даже изобразили намерение построиться. Но не успели — пошли на посадку. Вот тут из поднебесья на них и рухнули охотники. Понятно, что наша верхняя пара сразу повернула так, чтобы перехватить худых. Длинные трассирующие очереди до мессеров не дотянулись. Вернее, пули-то долетели, но в цель не попали. Зато заставили фрицев дернуться в сторону.
Огонь второй, нижней пары имел такой же эффект, а вот третья к подобному действию никак не поспевала. Парни поступили тактически грамотно — они уже набирали скорость устремляясь по плавной дуге в ту точку, где нападающие должны выйти из пологого пикирования и, либо перейти в горизонталь для ухода, либо начать набор высоты. Охотники же — они напролом не полезут. Клюнули — и удрали. Такова их тактика.
Эти так и поступили — стали удирать от нижней пары. Но те пустились вдогонку. Хорошие шансы догнать их были и у меня с ведомым — запас высоты позволял быстро разогнаться.
— Клим, Сазан — остаётесь прикрывать. Мы — преследуем, — прокричал я по радио, переведя машину в пологое пикирование.
А потом было довольно долгое сближение. Фрицы, думаю, просто не верили, что наши истребители не только не отстают от них, но, более того, настигают. Они пробовали отрываться на подъёме — не отрывались. Дистанция сокращалась. Потом их самолёты выпустили дымок. Или включили форсаж, или просто перегрелись. Но и это не помогло. И тут, отчаявшись сбросить нас с хвоста, мессеры снова стали набирать высоту. Но моя-то пара так и сохранила превышение.
Ведущий буквально сам вошёл в прицел, спохватился, лёг в вираж, вышел из него, крутнул бочку — я, тем временем, сблизился и, что называется, прилип. Минут пять он мотался из стороны в сторону, но так и не попался. Его подловил мой ведомый. Положил плотную строчку вдоль фюзеляжа, сопровождая очередь доворотом по ходу. Да, стреляет Симка отменно.
Вражина наш растерялся и перестал уворачиваться. Тут я ему и разлохматил правое крыло. Симка размолотил левое. В этот момент мы и приметили, что самолёт-то вражеский практически падает, и оставили его в покое. Ведомый сбитого нами фрица к этому моменту уже во всю горел в нескольких километрах позади — его «скушала» вторая наша пара — нижняя.