Внучь олегарха
Шрифт:
— Светлана Владимировна, — первым вопрос задал Курчатов, — а для чего вы непосредственно в управляющий контур включили блок управления внешними агрегатами? Ведь эти агрегаты непосредственно к котлу отношения не имеют, они поэтому и называются внешними.
— Потому что вся эта автоматика должна безупречно работать даже в эпицентре ядерного взрыва.
— И что же вас заставило так думать?
— Наши летчики достигли вершин мастерства, они бомбы всегда теперь кидают точно в эпицентр. И я не думаю, что летчики вероятного противника… наиболее вероятного противника. существенно хуже наших. Так это я к чему: реакторный зал — это наиболее защищенное помещение всей станции, и если этот наиболее вероятный сможет повредить хотя бы близлежащие подстанции, обеспечивающие энергией циркуляционные насосы, то вы и сами знаете, что будет необходимо немедленно
— Ваши рассуждения понятны, и я, пожалуй, с ними соглашусь. Но у меня снова появился вопрос: почему вы все время котел называете реактором?
— Почему-почему… любой агрегат, внутри которого происходит какая-то реакция, должен называться реактором, чтобы все понимали, что это такое. Реакторы, конечно, бывают разные: химические, биологические — но не реакторами от этого они не становятся. Еще вопросы у вас остались?
— Один, небольшой. У вас здесь изображена только общая схема контура управления, причем, я уже заметил, очень хорошо продуманная. Но на остальных ваших плакатах я ожидал увидеть расшифровку отдельных элементов общей схемы, а вместо этого вы изобразили что-то совершенно непонятное и, мне кажется, к основной схеме отношения не имеющее. То есть, извините, я не понял, какое они имеют отношение…
— Спасибо за вопрос, — ответила докладчица, и Дмитрию Антоновичу показалась, что она едва удержалась от того, чтобы не рассмеяться, — вы помогли мне естественным образом перейти от преамбулы к собственно докладу. Вот здесь, на первой схеме, изображено девять основных модулей управляющей системы, но ни один из них пока не реализован в железе. Точнее, функционально проработан лишь первый, и если я одна буду его доводить до ума, то мне потребуется минимум полгода. Но если создать для его доработки рабочую группу из девяти человек, то все доработки можно сделать менее чем за месяц, а еще за месяц все воплотить в металл и стекло. Или, если подключить к этой работе Фрязино, изготовить рабочий агрегат вообще за пару недель — и тогда его получится поставить уже на АМ-1, причем не нарушая сроков его сборки и проверки. Наглядный пример того, как обменять время на деньги…
— Светлана Владимировна, так это не делается, — недовольным голосом отметил Курчатов.
— Вы правы, пока не делается. Но если все проделать именно так, то любые разработки подобной тематики потребуют времени и средств в разы меньше, чем на это тратится сейчас. Кроме того, здесь уже проработаны все протоколы сигнальных и аппаратных интерфейсов, поэтому по мере воплощения остальных функциональных модулей их можно будет просто подключать к общей системе по мере готовности, тем самым существенно упрощая управление реактором и всей станции во первых, а во-вторых, подготавливая… отрабатывая технологии разработки и строительства уже более мощных станций. Но тут не только это важно, тут вообще все очень интересно получается, смотрите за руками: вот эта, первая, схема совершенно секретная, потому что по ней сразу понятно, зачем и как ее предполагается использовать. Но уже схемы каждого модуля по отдельности тянут максимум на вторую форму допуска: тут прописаны лишь внешние интерфейсы, а где и для чего модуль будет применяться, уже не ясно. То есть ясно, что где-то в энергетике, но не более — и его разработку можно поручить уже не самым секретным товарищам. А если перейти на следующий уровень, то там при нарастании детализации тоже в каждом внутреннем модуле лишь внутренние же интерфейсы определены — и исполнитель работ максимум что понять сможет, так это то, что прибор этот — электрический. И используется то ли в линиях связи, то ли в управлении мигающими гирляндами на новогодней елке — то есть здесь уже исполнителей можно просто с улицы нанимать без проверок, или даже иностранцам разработки эти заказывать. Пятый модуль — вообще разве что уровня «ДСП», управление дизель-генераторами, я даже не знаю, нужно ли тут хоть что-то секретить…
— То есть вы предлагаете создать… — самый главный «секретчик» быстро пролистал лежащий перед ним довольно толстый документ — целый институт на несколько сотен сотрудников, где только руководство будет иметь доступ…
— Категорически нет. Никакого института не надо… давайте перейдем к седьмой
— То есть сверху всех вы видите себя?
— Побойтесь бога! Ну какой из меня руководитель проекта, тем более такого сложного и ответственного? Я же еще даже первый курс не закончила…
В небольшом зале установилась мертвая тишина: большинство присутствующих как-то старались переварить поступившую информацию. И Дмитрий Антонович, сам слегка обалдевший от услышанного, обратил внимание лишь на довольную физиономию профессора Солодовникова и очень ехидное выражение лица помощницы начальника первого отдела. Но спустя несколько мгновений народ начал «просыпаться», и первым подал голос Курчатов:
— Светлана Владимировна, это шутка была про первый курс?
— Какие уж тут шутки? Я из-за этого совещания лекцию пропустила… две уже лекции. Надеюсь, деканат все же учтет, что я их не по своей воле прогуливаю…
— То есть, как я понимаю, вы предлагаете проект, но участвовать в нем не собираетесь и нести за него ответственность не желаете?
— Ну почему? Первый модуль я безусловно до работоспособного состояния доведу, могу серьезно так поучаствовать во втором и третьем. Но в них уже на уровне помощника какого-нибудь исполнителя, у меня на такую работу пока знаний не хватает.
— А предлагать работу, не имея знаний…
— Я знаю, как можно выполнить эту работу. И знаю, как ее лучше всего организовать, чтобы ее выполнить в кратчайшие сроки и с минимальными затратами. Но сама я по большей части модулей лишь могу проконтролировать, чтобы принимающие в работе студенты учебу не забросили. И даже не сама проконтролировать, а рассказать руководителям проектов, как это обеспечить.
— А вы еще тут сейчас сказали, что знаете, как такую работу сделать в минимальные сроки… а вы сами-то что-то в эти минимальные сроки уже сделали? — с подковыркой спросил кто-то из «представителей заказчика», но на вопрос ему ответил уже Владимир Викторович:
— Это не один я могу подтвердить: Светлана Владимировна, как мы вместе с товарищем Курчатовым подсчитали, как раз при разработке прототипа первого… модуля выполнила, причем в одиночку выполнила, работу квалифицированного инженера, обычно планируемую минимум на полгода, менее чем за два месяца.
— Я не одна ее делала, — ответила Светлана, — в НТО мне помогало человек семь, я просто между студентами работу распределила должным образом.
— Тем более, — с довольным видом продолжил профессор Солодовников, — она и коллективом руководить умеет. Я думаю, что ее предложения все же следует принять.
Дмитрий Антонович из всего сказанного на совещании понял одно: МВТУ руководство Средмаша хочет загрузить какой-то, причем весьма серьезной и ответственной работой, а вот кто за результаты ее будет отвечать, было совершенно непонятно. С другой стороны, эта первокурсница тоже, похоже, пришла к такому же выводу и явно работу пыталась спихнуть на кого-то еще — но так как первый этап ее, похоже, был как раз в институте и выполнен, то шансов отвертеться было не особо много…
— А я вот что думаю, — заговорил он, — поскольку проект предлагается выполнить в рамках НТО, то есть практически бесплатно, то стоит Светлане Федоровой дать возможность на примере первого этапа показать, что такой способ разработки вообще имеет какой-то смысл…