Внучка волшебника

Дорофея Ларичева

Пока Люся осматривалась, вечный человек готовил стол – слазил в погреб за вареньем и мёдом, достал из холодильника масло, сыр, булочки… Разлил чай по чашкам…

– Садись, угощайся да рассказывай, что за беда тебя в такую глушь привела, – пригласил он её к столу.

Плюша оказался весьма интересным собеседником. Он не только выслушал Люсю, но и поведал свою историю:

– Родился я давно, ещё до татар. Семья моя была небогатой, поэтому особо-то я и не учился. Жил беззаботно, плёл корзины, хлебницы, пчёл разводил… Так бы и помер в своё время как все, да случай один со мной произошел. Грибы я люблю собирать, ну просто жуть как. И вот брожу однажды по лесу. А далеко зашел, заплутал. Начало осени было: тёпло,

сухо. Пить мне захотелось. Спустился к ручью, да у воды старичок сидит. «Плюша, – говорит, – не пей отсюда. Не твоя то водица. Пойдёшь по тропке, там дуб большой увидишь. Такой дуб ни с чем не спутаешь. Красавец! Так ты у корней его листья отгреби старые, источник расчисти, а то пересохнет. Вот из этого источника и напьёшься. Добро тебе будет». Послушался я его, дубок сыскал, родник расчистил… Видно, водица там непростая была. Живу с тех пор, не ведаю сколько, про хвори забыл, на войне ни сабля, ни пуля не берёт. Всё костлявая стороной обходит. Не приглянулся, видно, я ей.

– А ты всё время такой… Я имею в виду, молодой? – Люся сразу ему поверила. Ей было ужасно интересно – как это – жить вечно.

Плюша расплылся в блаженной улыбке.

– Нет, конечно. Такой молодой я уже год. Проживаю до старости, а потом снова ребёнком делаюсь. Мелочи прошлые забываются, главное остаётся… Видела уже, небось, фотографии… Ты чай-то пей, остынет! – вечный человечек засуетился. – Мёда не забудь попробовать. Сам собирал. Давно такого урожая не было, как в прошлом году. Лет сорок уже…

За окном медленно опускалась ночь, наползая со стороны реки темнотой и птичьими вскриками. Тёмной загадочной стеной вставал дальний лес, обещая заманить в самые чащи и там оставить под присмотром светящихся во тьме гнильцой коряг. Об оконное стекло несколько раз упрямо ударился крупный жук, словно напрашиваясь в гости, а Люся и Плюша ещё сидели за столом при свечах, вели неторопливую беседу.

– Знаешь, а если твой дед из Ново-Старгорода, ты вполне можешь мне пра-пра-пра-… правнучкой! – вдруг заявил мальчик. – Почти все волшебники этой области мне потомками приходятся. У меня только в прошлой жизни десять детей было… Сейчас всего трое в живых осталось… – Плюша вздохнул. – Они, правда, не знают, что я вечный… Им так легче.

Люсе вдруг стало неимоверно жалко этого вечного старика-мальчика, обречённого на одиночество и предчувствие неизбежности потери…

– И ты не разу не пожалел о своём бессмертии? – сочувственно спросила девочка. – Я фильмы о бессмертных людях видела. Так порой и они хотели умереть.

– Глупые были, – Плюша махнул рукой. – Я не помню, чтобы хотя бы раз пожалел. Жизнь размеренная сытная… Люди не обижают, звери не трогают, твари волшебные тоже не пакостят…

Он улыбнулся своим мыслям, подхваченный ветром воспоминаний, полуприкрыл глаза и сидел так, пока Люся не задала очередной вопрос.

– Плюша, но ведь тебе бессмертие это дали не просто так? Ты об этом думал.

– Думал. И вот, что я тебе скажу. Цели конкретной в любой жизни я никогда не видел. Живи как живётся, делай, что умеешь, и другим жить не мешай. Вот и вся мудрость. Зачем пытаться что-то создавать поперёк других? Люди этого не примут. Кому что нужно, сам придёт и сделает. Нет смысла рвать сердце ради тех, кому на всё наплевать. Верно я говорю? Ладно, Люся, что ты хотела у меня узнать о феях? – мальчик перевёл разговор на другую тему.

– Всё, что ты о них слышал.

– Не очень много, – покачал он головой. – Триста лет назад по весне прилетели они в наши леса, да так и остались. Теперь иногда в огороде моём шалят, виноград таскают, малину сортовую рвут, травки разные… Но я на них не сержусь. Вначале, правда, чучелом пытался разбойниц отпугнуть, так они его с собой на болота уволокли, хороводы вокруг водят…

– А почему феи с болотниками не поладили? – перешла к важной для

себя теме Люся.

– Кто их знает. Они с первого дня друг друга невзлюбили. Болотники – существа новые. Их в Академии Высшего Волшебства изобрели. Эксперимент, знаешь, неудачный. Склочные созданьица вышли. Мелких тварей вроде фей на дух не переносят… Себя чуть ли не выше людей считают. Не люблю я такого. Где-то месяца два-три назад и одни, и другие вообще как взбесились. Что ни день, то ссоры. Вначале ко мне на суд ходили, потом к Виоле, она у них за старшую что ли… Деревенских донимают. Вот уже и до твоего деда добрели. Не знаю, как ты с этим разберёшься, но дальше уже тянуть нельзя. Развоюются совсем!

Люся сонно кивнула Плюше.

– Ох, ночь уже глубокая! – вечный мальчик вскочил. – Пошли, я тебе за печкой постелю. Там так травами сухими пахнет! Я там зимой люблю спать. Сейчас я на крыльце, в гамачке… Травки супротив комаров разложу и сплю… А если шум какой ночью услышишь, плеск да бульканье – не пугайся. Это колодезник шалит. Ему в колодце сейчас тесно – воды мало, дождя давно не было. Вот он и сердится непонятно на кого.

Признаться, внучке волшебника за печкой мало понравилось. Там пахло не только травами, но и пылью. Под потолком растянулись узорные паучьи сети, а где-то на чердаке заливался сверчок, ухала сова…

«Грустно, наверно, ему тут одному. И чего он к людям насовсем не ушел? Или стесняется своей юности-мудрости, ждёт, пока повзрослеет?»

Люся свернулась на жесткой скамье, скомкала край одеяла. Почти засыпая, она вдруг решила, что знает, как вернуть покой на болота… Только всё это потом, утром… А сейчас спать!

5. Расследование

Болота встретили гвалтом и криками, бесконечной гаммой звуков, красок запахов. Под ногами разбегались во все стороны алые, лимонные, бирюзовые, фиалково-лиловые узоры, вытканные тёплым летом на зелёном обманчиво-прочном ковре. В чистом воздухе вереща, звеня ненастроенным оркестром из тысяч голосов, носились феи. Да сколько! Тучи! От их нескончаемой болтовни закладывало уши. «Как они друг друга понимают? – удивлялась Люся. – Недаром их болотники не любят. Бартоломео тоже плохо отзывался о летуньях». И всё равно ими стоило восхищаться! Словно созданные из света летнего солнышка, ловя его лучи на свои стрекозиные крылья, носились в воздухе эти невесомые создания, радуясь каждой прожитой секунде.

Вдали по островам были разбросаны плетёные хатки болотников, похожие на перевёрнутые птичьи гнёзда. Долговязые паучьи фигуры болотных людей то и дело проглядывали сквозь редкие ивы, кустарник, и мельтешащих фей.

– Всё, привёл! – прокричал Плюша. – Дальше сама с ними разбирайся. Я здесь не советчик.

Люся уверенно пошла вперёд. Болото не преминуло продемонстрировать свой паршивый характер. Трава под ногами оказалась сырой и жесткой, точно проволока. Кое-где между кочками жалобно всхлипывала вода. Девочка быстро поняла – дальше ей лучше не лезть. Тогда она остановилась, огляделась. И феи, и болотники были всецело поглощены своими делами и на присутствие гостей никак не отреагировали.

– Прошу внимания! – что есть сил заорала внучка волшебника и замахала руками. – Вы слышите?! Я знаю, как решить ваши проблемы! Эй, замолчите же вы на минуту!

Феи проносились мимо щебечущими стаями, танцевали на листьях и цветах, водили в воздухе хороводы, болтали, кричали, пели, кружили над топчущимися возле своих хаток болотниками…

– Послушайте меня, пожалуйста-а-а! – Люся почти отчаялась их дозваться. Разве перекричишь такую толпу?

Наконец её присутствие заметили, и суета немного улеглась. Маленькие крылатые созданьица расселись по травам и кустам, пауко-люди тоже подошли поближе и подогнули ноги, чтобы голова оказалась ниже, отчего сразу стали похожими на сложенные зонтики.