Внутренний враг
Шрифт:
Прошли три дня — и Хеллер перестал этим заниматься. Может, надоело ездить и ходить пешком? А может, он просто хотел полюбоваться Нью-Йорком. Кому было понять его бессмысленные действия?
Эти регулярные занятия учебой и сидение в фойе продолжались почти две недели, после чего наступила внезапная перемена. Однажды утром, поднявшись рано, он поездом приехал в Ньюарк и вошел в гараж «Шик-блеск». Майк Мутационе вытащил голову из мотора, и они шумно поздоровались, потом поболтали о том о сем, причем Майк красноречиво убеждал Хеллера стать католиком, а Хеллер сказал в свою защиту: «Откуда вы знаете, что моя душа уже не спасена?»
Хеллер хотел снять гараж, и Майк сказал ему, что, конечно, у них тут поблизости есть несколько гаражей, в которых они хранят «паленые», то есть краденые, машины, пока им не «поменяют лицо», то есть не переделают. Майк сам сел за руль и повез Хеллера осматривать гаражи. Хеллер выбрал один из них, с очень надежным запором. И арендовал.
Затем они прошли в глубь гаража, где стоял «кадиллак» Хеллера. Уже кое-что было сделано, но над новым двигателем еще работали, переделывая его «на 190 миль в час». Однако Хеллера новый двигатель не интересовал. Ему нужен был старый, снятый с машины и теперь стоящий на опорах. Хеллер в отвратительной, свойственной ему быстрой и точной манере сделал Майку набросок. Ему нужны были старый мотор, радиатор и бензобак, установленные на прицепе. И еще ему требовалось, чтобы вокруг патрубка коленчатого вала старого мотора располагался тормозной барабан.
Это меня озадачило. Зачем устанавливать на прицепе мотор, который не будет приводить его в движение?
— Пустяки, — сказал Майк. — Прицеп у нас есть — его спер один идиот. Багажный прицеп — разве его можно переделать и продать? Его можно только оставить себе. У меня есть пара свободных механиков. Сегодня же и смонтируем твою установку.
Хеллер дал ему денег и попросил завезти установку в арендованный им гараж, как только работа будет закончена. Чокнутый. Делает установку, которая сама по себе не поедет, да еще ставит ее в частный гараж! Не удивительно, что этот Майк хотел обратить его в какую-то веру. В таком состоянии безумия оставлять его было нельзя.
Получив пару адресов магазинов, Хеллер отправился за покупками, купил большие баллоны с кислородом и водородом и договорился о доставке их в гараж.
Вернувшись в Нью-Йорк, он провел день за обычными занятиями, но следующим, ранним и солнечным, утром устремился в Ньюарк с большой сумкой инструментов и всякой всячины.
В гараже, где уже стояли прицеп и баллоны с кислородом и водородом, он надел комбинезон механика и приступил к работе. Двери гаража Хеллер оставил открытыми. Установив на тормозе пружинные весы, он завел мотор и стал замерять давление, все больше и больше увеличивая скорость. Рев, вибрация, дым — это был кошмар! А для него — игрушки. Эти флотские всегда были не прочь поиграть с механизмами.
Надев перчатки, чтобы не обжечь пальцы, он снял с мотора карбюратор, соединил регуляторы и шланги с кислородным и водородным баллонами, затем вделал латунный фитинг на место карбюратора, ввел в него два ниппеля и присоединил к нему шланги.
Выглядело это сооружение довольно нелепо.
Хеллер надел даже противогаз, чтобы дальше работать с установкой. Завел мотор,
К моему удивлению, он заработал! Затем Хеллер стал что-то химичить с количеством подаваемого к тормозам газа от баллонов, меняя тем самым давление и списывая данные с
Пользуясь каким-то прибором, он начал проводить опробование того, что выходило из выхлопной трубы двигателя. Регулируя клапаны баллонов при максимальном давлении на тормоза, он свел показания прибора для взятия проб к нулю.
К этому моменту время было уже позднее. Хеллер разобрал всю установку, снял комбинезон и оставил гараж.
Меня же он оставил еще с одной загадкой: что бы это все значило? Можно было сказать только одно: Хеллер был счастлив и даже что-то насвистывал, идя по улице, чтобы сесть на поезд в Нью-Йорк. Ведь у него был праздник на душе — научился какой-то новой хитрости, хотя дела и без того шли у него слишком хорошо и слишком быстро!
Я знал, что он делает все это, чтобы позлить меня, посмеяться надо мной за то, что мне пришлось воздержаться от попытки убить его, и чувствовал себя паршиво.
Когда я уже думал, что хуже быть не может, прибыл «Бликсо». Ощущение путаницы и неразберихи полностью рассеялось. Было восемь часов вечера по турецкому времени. Я пытался что-то придумать, чтобы избежать еще одной бессонной ночи в своей одинокой постели, когда на панели оповещения в моем тайном кабинете замигала надпись: «Прибытие корабля».
Это мог быть только «Бликсо». Внезапная мысль: «Мое золото!» — улучшила мое настроение. Но тут я вспомнил и заволновался: я же обещал капитану Больцу по прибытии на Землю бутылку шотландского виски. Он был из тех офицеров, которые такие вещи помнят отчетливо. Была у меня припасена одна, но ее украли. А что, если он попытается удержать мое золото при себе?
Я срочно позвонил таксисту, прося его ради всех богов поскорее привезти мне бутылку виски.
— Похоже, дело срочное! — сказал он.
— Срочное! — рявкнул я и повесил трубку.
Я рвал и метал, разыскивая свой мундир. В момент появления оповещения я был не одет. Не явишься же в таком виде на борт. Больц еще подумает, что власти у меня так мало, что мое золотишко можно и попридержать. А его хватило бы на целое море виски — шесть миллионов долларов! Мне ли было не знать капитана Больца?
Я нашел мундир, но никак не мог найти брюки. Когда я наконец нашел брюки, куда-то запропастился мундир. Фуражку я обнаружил под матрацем, а вот медальон с обозначением моего чина как в воду канул. Помещение выглядело так, словно над ним прошел ураган, но все-таки мне удалось собрать воедино и надеть брюки, мундир, ботинки и фуражку. Отсутствовал только медальон, но я надеялся, что Больц этого не заметит.
Я услышал, как подъехало такси. Вошел в спальню. Влетел водитель и сунул мне в руки бутылку «Хейдж энд Хейдж» — подделка под «скотч». Арабского производства. Грамотность у них хромает.
— Это плохое виски, — сказал я.
— Ситуация плохая, — сказал он.
Придется довольствоваться этим. Я выпроводил его, наградив пригоршней лир, а после рванул по туннелю в ангар.
«Бликсо» еще не вкатили на отведенное ему место. Я ждал. Наконец механики сдвинули потрепанный корпус корабля высотой двести пятьдесят футов на край пусковой площадки, а затем примерили шаткую, чересчур высокую лестницу к ее шлюзовому отсеку. Принесли другую, но она также не подходила. Тогда экипаж «Бликсо» выбросил свой собственный трап, и я поднялся на борт.