Во что бы то ни стало
Шрифт:
– Юля, он – Генеральный прокурор. Он обязан знать о последствиях.
– В газетах пишут, еще и на директора ФСБ такая же пленка есть. Вот ему прощения нет никакого. Вот его-то – убрать надо с должности. Потому что он оперативник – обязан предусмотреть. Глава ФСБ – и проворонил, что его на пленку снимают. Здесь налицо профнепригодность! Натуральная причем! Фээсбэшника – за такую пленку надо уволить! А прокурор – он и не обязан ничего такого предусматривать. Он за законностью должен следить. А записывали его незаконно!
Елена
– Юлия, хочешь мой дружеский совет? Прекрати смотреть новости. И телевизор вообще.
– Ты права, – вздохнула Юлия. – Да. Я тоже стала за собой замечать. Да. Лена, ты абсолютно права. Каждый вечер даю себе слово: не смотреть телевизор. А утром – рука сама к пульту тянется. Это наркотик, Лена, настоящий наркотик.
– Они там без тебя разберутся…
– Вот в том-то и дело, – воскликнула Юлия, – что они никак не могут разобраться. Это же ужасно! Ты только подумай…
– Юля, – прервала Лена пламенную речь художницы и повторила многозначительно: – Юля…
– Да, ты права, права, – обреченно согласилась Юлия.
– Давай о нашем, о насущном, – сказала Лена, – я вот подумала, что мы не уточнили очень важную деталь: ваша квартира приватизирована? Да? А наша – нет…
– Хм, – сказала Юля, – но ее ведь можно приватизировать.
– Конечно, – с готовностью подтвердила Лена, – если для вас это важно.
– Вообще-то, да. Мы второй раз не будем иметь права ее приватизировать… Но тут такая загвоздка: Алешина комната – не приватизирована. Там соседи возражают. То есть если вы сейчас приватизируете свою квартиру, то Виктор не сможет потом приватизировать ту комнату.
– Да, верно, – заволновалась Лена, – что же делать?
Юля помедлила.
– В принципе есть вариант. Но это зависит от того, насколько вы с Виктором сильно разругались. Какова степень вашего доверия друг к другу?
– А что? – насторожилась Лена.
– Да ты не волнуйся. Что ты нервничаешь? Просто, если Виктор тебе доверяет, то вы можете сейчас договориться приватизировать квартиру только на твое имя. Таким образом он сохраняет право на бесплатную приватизацию. И ничем не рискует – прописанным-то он остается. Ты без его согласия все равно ни продать, ни поменять эту квартиру не сможешь.
– Да? – Лена призадумалась.
– Ну, конечно. В конце концов, если он сомневается в чем-то, он может сходить к юристу и проконсультироваться. А если он въедет в неприватизированную коммуналку – он там вообще один будет жить, там соседи-то и не появляются. У них у всех другие жилплощади есть. А если их уговорить и ту квартиру в Измайлове приватизировать, то соседи быстренько сдадут свои комнатенки, на что будут иметь уже полное право.
Лена кивнула:
– Аргументы для него серьезные. Я попробую с ним поговорить. Вот только где он, где?
Юля улыбнулась, подставляя лицо солнцу.
«Славная она, Юлия эта, – подумала Лена, –
– Черт, ну где же он, – в нетерпении занервничала Лена, – я на бодибилдинг опаздываю.
– Да? А куда ты ходишь?
– В медучилище.
– О! – обрадовалась Юля. – И я в медучилище. Только, – она с пристрастием окинула стройную Ленину фигуру, – в отличие от тебя, занятия спортом мне на пользу не идут. Чего я только не делаю! На диетах сижу, по утрам бегаю, в спортзале надрываюсь. А толстота такая, что люди могут подумать, будто я ленива и обжираюсь двадцать четыре часа в сутки.
– Тебе идет, у тебя такой стиль.
– Не утешай меня!
Выяснилось, что Юля и Лена ходят править свои фигуры не только в один и тот же спортзал, но и в одно и то же время, только в разные дни, поэтому и не пересекались раньше на тренажерах, не встречались в сауне.
– Но это можно поправить, – сказала Лена.
И они договорились в следующий раз пойти вместе.
– Да, – надула губки Юля, – а то нет свидетелей моим подвигам. А так иногда хочется, чтобы кто-нибудь из знакомых оценил героизм. Какой дивный день. Весна…
– Весна-а, – протянула Лена, – интересно, успеем мы все же поменяться до Пасхи? Месяц остался. Успеем?
– Думаю, успеем, – сказала Юля.
– А то новая личная жизнь наклевывается…
– Поздравляю. – «Да нет, не похоже, чтобы она врала так натурально, все же они, действительно, разводятся». – А вот и Виктор.
Виктор опять выглядел очень грустным. Он улыбнулся, здороваясь, но – только губами. Глаза хранили печаль. И Юля, на минуту презрев личные интересы, пожелала им с Леной помириться. И еще раз отметила про себя, что так притворяться, играть так натурально грусть по поводу разлуки с некогда любимой женщиной, по поводу неудавшейся семейной жизни – невозможно.
– Ты, как всегда, опаздываешь, – только такие слова и нашлись у Лены для своего страдающего бывшего мужа.
У Юли снова сжалось сердце. Бедный парень! Он так переживает разрыв с женой. А у нее уже новый хахаль!
– Я только что вспомнил, что забыл дома квартирную книжку. А без оплаченных квитанций, наверное, нам никаких справок не дадут, – пролепетал виновато Виктор.
– Нет, ты видишь, – сказала Лена, обращаясь к Юле, – можно жить с таким человеком?
– Я могу сейчас сбегать, я быстро, – попытался реабилитироваться Виктор.