Во имя Разума. Уникум

Куценко Елена Викторовна

Подбежала к нему, быстро обняла, потом застеснялась и отскочила, но не далеко, присела рядышком на стул.

– Скоро совсем поправишься, сможешь ходить. Я знаю! Я в тебя верю. Ты молодец! У тебя такая воля…

– Я убийца? – прервал он ее глухо, еле слышно, но Ксения тут же осеклась.

– Кто тебе?.. Что ты такое говоришь? Какой же ты убийца?

– Мать с отцом… своих... убил, да? – допытывался Артём. – Скажи мне!

– Это всё наркотики, – вздохнув, призналась, наконец, Ксения. – Тебе теть Надя брякнула, да? Ты на нее не обижайся, у нее недавно сына убили.

– Как же я теперь?.. Как же мне теперь

жить… с этим? – у Артёма из глаз брызнули слезы, он резко отвернулся, даже не обратив внимание, что тело его послушалось. – Почему я не умер тогда?

– Может, тебе дан шанс… всё исправить? – предположила Ксения. – Начать заново?

Тут он вдруг вспомнил свое видение в беспамятстве, рванулся, но браслеты на руках не пустили:

– Катастрофа… будет всемирная катастрофа! Я знаю!

– Да это все знают, – отмахнулась Ксения. – Не так уж долго осталось… до 21 декабря 2012 года. Наводнений и землетрясений всё больше на планете. Новости только об этом и говорят, а сделать–то ничего уже нельзя.

– Может, я смогу? – Артём сжал кулаки. – Пока не знаю, как, но я придумаю.

– Лежи уж, герой! – усмехнулась Ксения. – Только–только выкарабкался, от смерти убежал.

– Ты даже не представляешь, что я могу!.. Я и сам еще не представляю.

Он упрямо дернул головой и охнул от боли – повязка сдернулась.

– Ты особо–то не шевелись, – предостерегла его Ксения. – Пусть думают, что ты всё еще не можешь двигаться.

– Это почему? – не понял Артём.

– Выздоровеешь – в тюрьму увезут.

– А я сбегу. Поможешь?

Ксенька ненадолго задумалась. Потом решилась:

– Помогу… Но только если в тебе тот прежний не проснется… маньяк.

– Замётано, – согласился Артём. – Если вернется маньяк, сразу сдашь меня, ясно?

– Только не в полицию, а сюда. Прикинешься дурачком.

Артём невольно рассмеялся. Потом сказал серьезно:

– А когда всё закончится… выйдешь за меня замуж?

Ксенька вспыхнула, вскочила:

– Ну, ты правда дурак!.. Нашел время!.. Некогда мне… пойду других навещу.

Вылетела из палаты, как ошпаренная. Но тут же несмело заглянула снова в дверь. Улыбнулась застенчиво:

– Я подумаю.

Часть 2. Вознесение

Результаты анализов поражали. Пациент был абсолютно здоров. А то, что он оставался неподвижен, вероятно просто психологический блок. А память, возможно, не вернется никогда. Гипноз ничего не дал. Вообще–то можно попробовать воз–действовать электромагнитными импульсами. Шокотерапией. Это, конечно, рискованно... Да и стоит ли это делать? Сейчас это чистый и светлый мозг, а если активировать подсознание, не вернется ли маньяк? Но с другой стороны, он, этот маньяк, может и сам вернуться в память Артёма, потом, когда Артём будет жить среди людей, а это вообще не допустимо. Возможно даже раздвоение личности. Подсознание коварная штука. Но всё же…

Иван Саныч вздохнул, покачал головой, глядя на спящего Артёма.

– Что скажете, коллега? – повернулся он к главному нейрохирургу.

– Еще подождем, – отозвался Олег Палыч. – Думаю, он сам справится.

– Да. Подождем, – согласился профессор.

Артём научился выключаться, наполовину выходя из тела, когда был обход врачей. Иначе

трудно притворяться, что не можешь двигаться. Если выходить из тела совсем – начинают пищать датчики мозговой активности и сердечной деятельности, а это ни к чему. Правда, врачи уже так не паникуют, привыкают к его чудачествам. Но перегибать палку тоже не нужно. Можно перестараться.

Все ушли, и он уже привычно стал разминать, тренировать мышцы, а то совсем ослаб от лежания. Руки вот только скованны. Ксенька обещала снять браслеты втихаря. Скорее бы пришла. Так хочется нос почесать…

Ксения будто услышала, заглянула в дверь.

– Как ты тут?..

– Принесла? – оборвал он ее нетерпеливо.

– Да, вот, давай отстегну. Если что – сунешь обратно в браслеты, будто так и было. Вот одежда, давай под подушку суну.

– Ксенька, ты… человек! – выдал он с чувством. – Целовать не буду – зубы вот мне почистить не помешало бы.

– Возьми пока жвачку, с ментолом. Специально тебе принесла.

– Спасибо. Наверное, правда от меня здорово воняет.

– Спиртом тебя сейчас протру. Повернись.

Артём не пошевелился, только чавкал жвачкой и глупо ухмылялся.

– Знаешь, я где–то слышала, что один из комы вышел, тоже с черепной травмой, и молодеть начал! Во как!

– Фигня! – отмахнулся Артём. – Ты это… Постой!

– Ну что еще? – заторопилась Ксения. – У меня времени не так много. Утку надо?

– Я уже и сам смогу. Не суетись, – упрямился Артём, вдруг застеснявшись. – Иди по своим боль–ным. Потом поговорим. Если успеешь меня застать.

– Тебя должны видеть лежачим! До ночи потерпи.

– Ладно, подожду, – завздыхал Артём. – Глупо выгляжу, да?

– У меня таких знаешь сколько? – усмехнулась Ксения.

– А я тебе не кто–нибудь! – Артём поймал ее руку. – Ты разве забыла, что ты моя будущая жена?

– Я еще не дала согласие! – рассмеялась девушка, заметно краснея. – Ты не очень–то рассчитывай.

– Раз мне помогаешь сбежать, значит, имею право на надежду. – Артём привстал на постели и коснулся ее щеки.

– Рано еще об этом говорить, – отозвалась Ксения, но глаз не опустила, смотрела весело и озорно, прижав его руку у нее на щеке своей ладошкой. – Ты только смотри, не выпусти своего монстра из памяти.

– Так памяти ж нет! Значит, и его нет, – заверил Артём. – По крайней мере, я на это надеюсь.

– Я тоже.

– Не понимаю, как я вообще мог… это сделать!

– Это не ты. Это наркотики. Не вздумай опять начать.

– Я что, по–твоему, идиот? – вспыхнул Артём, но тут же скис. – Но раньше действительно был идиотом.

– Ладно, не скучай. Вечером увидимся! – и Ксенька упорхнула.

До вечера ждать было мучительно, когда руки уже свободны. Артем медленно, тяжело, с кряхтеньем приподнялся, как старик. Прошелся по комнате, за–ново привыкая к своему телу… Да он, собственно, и не помнил этого тела, а если б и помнил – не узнал бы. Руки дрожали, ноги тряслись, дышал тяжело, как астматик. Но он шел, и это уже был прогресс! Тренировки вернут силу. Это только начало. Артём уперся руками в кровать и попробовал поотжиматься. Дыхание спирало, пот лил градом, всё тело протестовало и сопротивлялось, но он не отступал. Надо вернуть былую форму и рвануть отсюда на свободу. И он яростно пересиливал свою слабость и не–мощность, побеждал себя снова и снова.