Во имя славы. Книга первая
Шрифт:
Поэтому Мстивою приходилось чаще прибегать к разговорам, уступкам, платить дань, чего Вислав никогда не делал. И считаться с мнением жупанов, способных заменить неугодного князя на более податливого, чтоб не мешал вести торговлю и не лез в чужой кошель лишний раз.
Вот и сейчас посланник Людовика горделиво въехал в крепость, нарочито не обращая внимания на ухмыляющегося Рорика, и проследовал за Мстивоем в терем.
Ариберт не вытерпел, спросил безземельного князя:
– Ты знал его дочь?
– Ха-ха, ещё бы! – сверкая
– И что, женишок принял невесту после твоего ложе? – усомнился Наслав, которого не позвали
– Конечно! – уверенно заявил Рорик, а затем, уже потише, будто раскрывая секрет, добавил: – Причём ты угадал – прямо с ложе. Алеена навестила меня в ночь перед тем, как я передал её отцу.
Харибод уловил имя дочери, подозрительно обернулся, наткнувшись на издевательский взгляд Рорика, и резко отвернулся, скоро и вовсе скрывшись за дверью.
Как только створка захлопнулась, ухмылка слетела с лица князя. Он подозвал молодого – чуть старше Дражко, – воина. Черноволосый, высокий юноша с ястребиным носом и проницательными глазами, с заплетёнными в косы костяными фигурами, на которых были вырезаны странные чeрты. Его лицо и руки покрывали знаки, схожие с теми, что Дражко видел у Трувора.
– Ясон просил ещё пару бочек с водой раздобыть. – Удо быстро переключился к делам насущным, чем слегка сбил с толку.
– Чего?
– Бочек! Путь, конечно не шибко длинный, но раненых много – придётся промывать часто. И, говорит, обильное питие помогает сил набирать… Дружище, ты меня слышишь?
– Ага, – кивнул тот. – Займись.
И направился к Рорику под растерянный возглас Удо:
– Ты куда?!
Гридни безземельного князя тем не менее выделялись пёстрыми цветами одежд, отполированными кольчугами и богато украшенным оружием. Из тех, кто сопровождал своего предводителя в крепости, по виду были свеями, что доказывала рокочущая речь. В других угадывались вагры или поморы – из-за характерного говора. Имелись и прочие, скорее всего из куршей, ливов. Ещё несколько явно из более далёких мест, хотя тоже славянского языка. Но все как один преградили путь, заметив чужака.
– Кто таков? – прищурившись, спросил воин лет тридцати, со впалыми щеками и морщинистым лицом.
Он был из тех нескольких человек, которых сходу угадать не получилось. Говор казался непривычным, но будто бы знакомым, одеждой также не сильно отличался, но всё же…
– Пусти его, Сечень! – воскликнул Рорик.
И гридни расступились, снова вернувшись к своим делам.
– Дражко! Рад тебя видеть!
Князь тепло поприветствовал его, приобнял, а после обратился к юноше с ястребиным носом:
– Хелгу*, иди. И смотри, на рожон не лезь.
(*Вероятно,
Юноша кивнул и удалился в сторону города.
Дражко вопросительно посмотрел на Рорика. Мол, куда это ты его?
– Не обращай внимания, ничего особенного.
«Вряд ли», – хмыкнул Дражко, но решил, что приказы чужих князей – заботы этих самых князей.
– Что сделает Мстивой? – хрипловато, затянуто, но почти не тревожа рану проговорил он.
Рорик подумал, погладил свисающие усы, словно в них и хранился ответ. Почему-то промелькнула мысль, будет ли он, Дражко, так же гладить или крутить усы, когда отрастут? Многие так делали…
– Давай не буду гадать, ладно? Не хочу сглазить.
«Значит, ничего хорошего», – понял Буревоич.
– У Трувора такие же отметины на коже, – он решил вернуться к Хелгу.
– Да. Трувор собственной рукой нанёс на него обереги.
А вот это удивительно. К таинственному волхву иногда напрашивались в ученики, даже некоторые младшие жрецы Святовита рискнули наведаться к нему. До Ругарда доходили слухи о гневе Годолюба, когда он узнал об этом.
– Он особенный, – угадал Рорик. – Похож на Трувора. Быть может, его связь с богами даже сильнее.
– Вряд ли, – усомнился Дражко.
Хотя секундой позже чутьё подсказало, что он ошибается.
?-?----??----?-?
Говорили долго. А ожидание, казалось, тянулось ещё дольше. Удо вовсю готовил дружину к отплыву, Веремуд снаряжал «Лебедь», Ясон наконец-то смог отдохнуть – с Мстивоем прибыли княжеские лекари, так что о раненых нашлось кому позаботиться.
Несчастный ромей крепко заснул и вполне мог проснуться уже на Руяне, если не будить его нарочно.
Отец сопровождал Вислава на время переговоров, что только на руку – встречаться с ним сейчас не хотелось. А Ратмир следил за войском, поэтому Дражко снова был представлен сам себе.
Он навестил раненых. Большинство отправятся в скором времени. Даже Витцан уже самостоятельно ковылял, хоть и приходилось постоянно бороться со слабостью.
Погибших готовили к последнему плаванию. Обычно мертвецов хранили на месте гибели, но в этот раз речь шла о воинах, впервые отправившихся в поход. Погибших по его, Дражко, вине. Вряд ли матерей утешит захваченная добыча и достойная песен смерть их чад.
«Путь к славе пролегает по рекам крови, – сказал как-то Буревой. – Не только вражеской, но своей собственной».