Во славу человечности!
Шрифт:
— Служить такой глупой оборотнице — уже наказание, да и раны им ещё предстоит лечить.
— Вы излишне добры, госпожа.
— Отнюдь. Заниматься воспитанием этой юницы должны родители, а не я. К тому же я прекрасно знаю тип таких прелестных малышек. Чтобы я не сделала, она будет рыдать, взывая к жалости окружающих, и любое действие выйдет мне же боком.
— Значит, спустите ей это?
Аня, уже полностью успокоившись, посмотрела на мужчину в упор:
— Я ничего не забываю, Риз, ни плохого, ни хорошего.
Юную оборотницу Аня видела теперь только издалека. Малышка
— Точно! — счастливо улыбнулась оборотница и велела подвезти её к ближе вожаку.
Он бежал впереди всех и недовольно оглянулся на догнавшую его девушку в бричке.
— Альфа! Альфа, я прошу защиты! — маленькая Уля, дочь Верта, заломила изящные ручки и смотрела на него глазами полными слёз.
Он раздражённо рыкнул и сделал вид, что не видит её. Если бы эта глупышка знала, сколько он таких очаровательных девочек повидал, то не ринулась бы к нему с таким энтузиазмом. Все они действовали как будто у них всех один учитель: наивные глазки, несмелая улыбка и быстрая адаптация в постели. Потом слёзы, упрёки, крики, визги, угрозы, шантаж — и вот снова ползут слухи по городу, что он мерзавец, вышвырнувший очередную милую девочку на улицу.
Было время, когда он развлекался и стравливал соискательниц его внимания, наблюдая, как поведёт себя девочка-любовница и более взрослая, не скрывающая своих интересов девица. Обе демонстрировали чудеса жестокости и коварства по отношению друг к другу. Второй тип оборотниц, не играющих в наивность, ему нравился больше, но и цинизм всё же приедается.
В столице уже никто не обольщался надеждой заманить вожака на юное личико, это только провинциалки верили в чудеса. Знатные столичные семьи подсылали ему более взрослых родственниц, которые могли бы развлечь альфу, получая взамен некоторые поблажки, но все знали, что на брак они рассчитывать не могут. Чем больше разрасталось государство, тем более политический оттенок приобретал выбор невесты.
Но Уля об этом даже не догадывалась и деликатное отношение к ней в пути Черена, беты вожака, воспринимала как отличные шансы на успех в завлечении Гора. Откуда ей было знать, что, с одной стороны, коварный бета соскучился по милым мордашкам, а с другой — ему хотелось, чтобы эта малышка поскорее отлепилась бы от их войска и не создавала новых проблем в столице. Поэтому он сам ворковал около неё, вселяя ложные надежды, наслаждаясь её светящимися от удовольствия глазками, и ждал, когда она обнаглеет, чтобы нарваться.
— Альфа-а-а! — малышка топнула ножкой по полу брички, демонстрируя завидное упрямство.
«Не отстанет», — досадливо мелькнуло в голове Гора.
Уля, заметив, что вожак хоть и не останавливается, но слышит её, потребовала:
— Накажите эту наглую девку!
Черен, бежавший недалеко, походил на коварно улыбающегося лиса, а не на
«Вот это девочка выдала! Ай да любимая дочурка, прямо прелесть, как подставила отца! — Черен даже облизнулся: у него в том городе есть свой интерес, — конец семье Верта!»
Гор остановился, за ним встали все. Девушка горделиво приосанилась и приготовилась излагать свои обиды, но вожак как-то агрессивно сделал шаг к ней, потом другой, и она ощутила давление.
— За что?! Эта страшилища ранила моих ребят! — пискнула она.
Охрана попыталась прикрыть свою хозяйку, но куда им против альфы! Он подходил медленно, наращивая давление, пока Уля непроизвольно не сменила ипостась и, скуля, не поползла к нему.
Аккуратная молоденькая волчица могла вызывать только умиление, но от вожака она получила ощутимый удар лапой. Это было страшно. Ужас не в том, что её наказали, а в том, что это произошло перед всей стаей. Она требовала внимания — и получила. То, чего она хотела для наглой человечки, сделали с ней.
Из знатной, оберегаемой всеми оборотницы, она превратилась в обычную жертву, в ту, которую можно валять по земле кому угодно. Это инстинкт, и волки, стоящие впереди, уже смотрели на неё по-другому. Ответственные за Улю оборотни подхватили волчицу на руки, кинули в бричку и со всех ног припустили в сторону. Кое-кто, не совладав с инстинктами, побежал за ними, но рык вожака, к счастью девочки, вернул их на место. Стая должна бежать дальше.
В следующем городе к войскам вновь присоединилась родственница главы города, которой необходимо было навестить родственников в столице. Её сопровождающие первым делом выяснили всё о пленной королеве, потом об инциденте с дочерью Верта, и девушка решила действовать по-другому.
Она познакомилась с Анной, несколько дней они мило болтали обо всём на свете, часто смеялись. Аня примечала, что оборотница очень чутко реагирует на то, когда рядом кружит вожак и ждала, когда та начнёт расспрашивать её о нём. Но черноволосая красавица с синими глазами болтала о чём угодно, только не об альфе. Аня поверила, что встретила умную, целеустремлённую девушку. Она даже несколько раз прогулялась с ней без сопровождающих. Оборотница показала Ане вкусные кислые листики, появляющиеся одними из первых после зимы.
— Они очень хорошо утоляют жажду, — тихо сообщила девушка королеве, — только не все это знают и советую никому не говорить об этом, а то мы больше не найдём ни одного листочка.
Больше Аня эту девушку не видела. Это уже позже, проанализировав дальнейшие события, поняла, что умная оборотница принялась понемножку травить её. Почти неуловимый запах пожёванных листиков учуял Риз. Он ничего не сказал Ане, но доложил вожаку. Гор отреагировал мгновенно.
Он не поленился вернуться с отрядом назад, нашёл место стоянки и определил путь, по которому гуляли девушки. Они обе дошли до небольшой полянки с разъедающей плоть травой, потоптались там, вернулись, а после Риз учуял, что Аня вдруг решила пожевать эту дрянь. Один-два листика изгоняют глистов, три-четыре вызывают недомогание, десять листиков — верная смерть, причём достаточно употребить их не разом, а в течение недели.