Во сверкающей броне: Машина Смерти
Шрифт:
Прошло примерно два с половиной часа, пока Венский ждал, и пока шло совещание. Наконец, двери распахнулись, и трое людей из приёмной комиссии, что-то негромко обсуждая, прошли мимо, даже не удостоив тест-пилота взглядом.
– Венский, зайдите, – послышалось из кабинета.
Евгений встал с кресла, пульс его теперь был учащённым, как тогда, на испытаниях, уже через несколько минут он узнает, какое решение в отношении его принято в самых верхах. Венский поправил пиджак, рубашку, потом вошёл в кабинет.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – предложил замдиректора
Все семеро начальников восседали за длинным столом и сверлили Венского взглядами. Ему показалось, что ещё немного, и его испепелят заживо, но он собрался с духом, и занял своё место напротив стола. Всё происходящее напоминало Венскому некое подобие судебного процесса. По сути, так оно и было. С той лишь разницей, что реальный срок ему не грозил, однако по долгам придётся рассчитываться.
– Вот что, Венский (к парню обращались по фамилии нарочно, с целью подчеркнуть особое отношение к его персоне), мы изучили все материалы дела и пришли к единогласному решению, которое сейчас до вас доведём.
Замдиректора старался быть как можно более интеллигентным.
– Два года назад вы подписали с нами контракт о приёме на работу в качестве тест-пилота нашей техники. Два года вы справлялись со своей работой, как мы того ожидали, то есть – без нареканий. Два дня назад срок контракта истёк, а ещё три дня назад вы провели последнее испытание, результатом которого стала потеря экспериментального образца. Не скрою наше разочарование по этому поводу, однако мы пришли к выводу, что здесь частично присутствует и наша вина…
«Это обнадёживает» – подумал Венский. Но понял сразу, что вина, скорее всего, будет слишком маленькой, настолько, что ею можно будет пренебречь.
– Итак, вы знаете, что по результатам последних испытаний, должен был решиться вопрос о приобретении нашей фирмой контракта на поставку двух десятков боевых машин. Скажу сразу, мы его приобрели, но…
Здесь замдиректора выдержал паузу, изучая текстовый документ в своём рабочем планшетнике. Все выводы комиссии по расследованию наверняка уместились не менее чем на сотне страниц. «Быстро же они подготовили мой приговор!» – подумал бывший тест-пилот.
– Изучив записи с датчиков машины и камер, встроенных в шлем оператора, мы поняли, что вами была допущена грубая ошибка, а именно, вы не отреагировали вовремя на первую атаку штурмовика. По данным прицельно-навигационной системы, при первом заходе, штурмовик удерживался ею, но вы не отреагировали, в результате, цель была потеряна и смогла совершить вторую атаку. Иными словами, вы могли уничтожить штурмовик ещё на первом круге, тем самым, уничтожить обе цели и предупредить полное уничтожение экспериментального образца. Степень нашей вины заключается в том, что нами были упущены возможности установки на машину дополнительных вычислительных мощностей, которые могли бы значительно увеличить ваши шансы на выполнение боевой задачи. Я понятно выражаюсь?
Венский сразу уловил канцелярский язык, которым оглашался приговор, обычно до этого, даже в подобной обстановке, с ним общались гораздо проще.
– Да, разумеется.
–
– Да, признаю, – ответил Венский. В данный момент у него не было желания читать «разбор полётов», в любом случае, за ним оставалось право оспорить выводы комиссии, но умом Венский понимал, что у него не хватит аргументов доказать обратное. Поэтому смысла спорить он не видел – легче было признать свою вину, целиком и полностью, и будь, что будет.
– Хорошо, – кивнул замдиректора. – На основании этого мы оценили степень вашей вины и выразили её в материальном эквиваленте. Это четверть стоимости экспериментального образца.
Замдиректора окинул Венского таким взглядом, каким обычно смотрят отцы на провинившихся отпрысков. Венский присвистнул в уме – четверть стоимости – это очень большая сумма, и для парня она была неподъёмной. Теперь предстояло узнать, каковы же сроки исполнения. Возможно, проще будет повеситься на ремне от брюк. Венский прикинул такой вариант событий, на случай, если что.
– Но, здесь у меня для вас есть хорошая новость, – загадочно произнёс замдиректора, и уставился на Венского не менее загадочным взглядом.
«Какие уж тут хорошие новости, если я должен с десяток миллионов кредитов?» – подумал Венский.
– Хотя, впрочем, знаете, Женя… не факт, что эта новость такая уж и хорошая, – неожиданно выдал замдиректора и теперь его взгляд отдавал каким-то сожалением. – Ваши долги выкупили, и вы нам больше ничего не должны, – подытожил замдиректора.
– Не понял, – удивился Венский.
Что это могло значить, бывший тест-пилот пока не знал, но это насторожило его ещё больше. Если кто-то выкупил его долги, то теперь он должен этому человеку, и ещё неизвестно – что он может попросить взамен.
– Сейчас вы всё поймёте, – сказал замдиректора. – Пригласите, пожалуйста, господина Ларсона, – попросил замдиректора своего секретаря. Чуть позже в кабинете появился человек в дорогом деловом костюме и тёмных очках. В руках он держал кейс. Войдя, Ларсон поздоровался и остановился рядом с креслом Венского.
– Женя, я полагаю, дальше господин Ларсон всё вам сам объяснит, – замдиректора выдал сухую улыбку, дав тем самым понять, что заседание окончено. После чего, весь директорский состав спешно поднялись со своих мест и покинули кабинет, оставив этого Ларсона наедине с Венским.
«Похоже, я крупно влип» – подумал Женя.
Ларсон опёрся о край директорского стола, небрежно кинул свой кейс на мягкое кресло, потом улыбнулся и начал объяснять:
– Если честно, Венский, это было единственное верное решение. Так получилось, что его приняли без тебя, но, даже, посвяти они тебя в курс дела с самого начала, полагаю, что мы пришли бы к этому же результату. Согласись, одиннадцать с половиной миллионов кредитов тебе было бы не потянуть. Скажу сразу – сроки они тебе собирались выставить предельно сжатые.