Во власти девантара

Хеннен Бернхард

— Ничего не могу поделать. Я пришел сюда по совету оракула Дареен. А ее слову я доверяю.

— Дареен! Это имя из волшебных времен. Когда-то она покинула Альвенмарк, поскольку мир людей — место изменений.

— И она права. Город там, внизу, лучшее тому доказательство.

Ксерн подошел к нему, и они вместе поглядели вниз.

— Это наследство Альфадаса.

— Он уже умер? — с сожалением спросил Нурамон.

Эльф с удовольствием повидался бы с сыном Мандреда.

— Да. Хотя он вырос среди детей альвов, жизнь его была человеческой.

И он умер, когда пришло его время.

— Много прошло с тех пор, как мы покинули Альвенмарк?

Было видно, что Ксерн напряженно пытается облечь течение лет в число. В Альвенмарке время играет гораздо меньшую роль, чем у людей и карликов. В Альвенмарке не было перемен, жизнь длилась долго. Какое значение имеют десять или даже сто лет? В Альвенмарке все почти так, как должно быть. А вот карлик наверняка ответил бы ему не задумываясь.

— Около двухсот пятидесяти лет прошло с тех пор, как вы исчезли.

Двести пятьдесят лет! Раньше это число не имело бы для эльфа никакого значения. И даже если в его чувстве времени ничего особенно не изменилось, он давно понял, как это много для человека — двести пятьдесят лет. Значит, он не ошибся. Похоже, они снова совершили прыжок во времени.

А Ксерн продолжал.

— За эти годы многое произошло.

Нурамон вспомнил, что королева приказывала сторожить все врата.

— Что ж, очевидно, Эмерелль сняла свой запрет. — Это должно было быть правдой, ведь Ксерн не стал бы нарушать приказ королевы только ради того, чтобы поговорить с ним.

— Да, и это оказалось неожиданностью для всех нас. Альфадас заключил союз между эльфами и людьми в этой стране фьордов. Мы вместе сражались против троллей.

— Была еще одна тролльская война?

Ксерн обвел рукой просторы вокруг.

— Здесь было одно из полей битвы. Все случилось настолько быстро, слишком быстро для нас. Королева сказала, что наступила эпоха, когда нам придется привыкать к новому.

Вопросов у Нурамона было еще много, но особенно сильно его занимал один. Он совершил прыжок во времени один или с товарищами? Если они стали жертвой лет, когда вошли в Искендрию, то с Мандредом и Фародином случилось то же самое, что и с ним. Но если он совершил прыжок с Альверихом, когда они вместе ходили к оракулу, то Мандред мог давно умереть. И для Альвериха возвращение домой принесло только горечь.

— Ты слышал что-нибудь о Фародине? Или о Нороэлль?

— Нет, ни о Фародине, ни о твоей возлюбленной. С этой точки зрения все осталось по-старому. О тебе и твоих товарищах говорят мало. Сейчас в ходу другие истории. — Взгляд Ксерна устремился вдаль. — То были времена героев. Среди людей они давно стали легендой, у нас их признают или они рождаются снова. Великие имена! Цельвадес, Олловейн, Йидена, Мийюн и Обилее!

— Обилее! Она тоже сражалась?

— Да. Она не посрамила свою прабабку.

Нурамон представил себе, как все восхищаются Обилее и как воительница-волшебница предстает перед королевой. Она

уже была молодой женщиной, когда они вернулись с охоты на девантара. Наверняка она уже стала той самой эльфийкой, которую видела в ней Нороэлль. Как много он пропустил. О новой войне с троллями говорить будут долго, так же, как и о той, в которой принимал участие Фародин.

— Ты с удовольствием повидался бы с Обилее, не так ли?

— Очевидно, на моем лице легко читать, — с улыбкой ответил Нурамон.

— Обилее должна быть в Ольведесе. Я мог бы передать ей весточку. Она не забыла Нороэлль и тебя наверняка тоже.

— Нет, это только разбередит старые раны. — Может быть, она даже станет теперь настаивать на том, чтобы сопровождать его в поисках. Мысль эта могла быть корыстной, но Нурамон чувствовал себя спокойнее, зная, что по крайней мере подруга Нороэлль еще кое-что значит в Альвенмарке. Наверняка любимая гордилась бы своей воспитанницей.

Ксерн склонил голову на бок и пожал плечами.

— Как хочешь. Я никому не расскажу о нашей встрече, кроме Атты Айкъярто.

— Спасибо тебе, Ксерн.

— Желаю тебе найти Нороэлль, — и с этими словами Ксерн вернулся в каменный круг и исчез в слабом тумане.

Нурамон снова поглядел на город. По дороге сюда он высматривал место, которое показала ему Дареен. Он даже сделал крюк. Судя по деревьям, которые он видел, врата, которые они искали, должны были находиться у моря на холодном севере или у озера высоко в горах. Вот и все, что он мог сказать.

Оракул был прав. Ему понадобится помощь товарищей. Его знания и заклинания Фародина вместе помогут отыскать это место. Может быть, Фародин и Мандред ждут его там, внизу, в Фирнстайне. Может статься, что судьба снова сведет их.

Нурамон взял Фельбиона под уздцы и начал спуск. У подножия холма он сел на коня и поскакал по направлению к городу. Вспоминалась эльфийская охота. Хотя по его ощущениям это было всего несколько лет назад, случилась она все же словно в прошлой жизни. Смерть Айгилаоса, сражение с девантаром и ужасное возвращение в Альвенмарк… Все это было, казалось, настолько давно, словно в поисках Нороэлль он провел уже целую вечность.

Когда Нурамон подъехал к воротам города, оказалось, что стража заметила его уже давно. Но ворота были открыты, и Нурамон вошел, и стражник не спрашивал его ни о том, откуда он, ни о том, что ему нужно. Вместо этого он провозгласил по-фьордландски, что прибыл эльф. Хотя дети альвов, по словам Ксерна, были теперь ближе к людям, в том, что эльф приехал в Фирнстайн, было нечто особое.

Нурамон ехал верхом на Фельбионе, пустив коня спокойным шагом между рядами домов, сопровождаемый смехом детей, взглядами из окон и дружескими приветствиями. Он не знал, что такого видят в нем фирнстайнцы. Может быть, считают его героем тролльской войны? Это не понравилось эльфу, поскольку он не сделал ничего, чтобы заслужить эту честь. Поэтому он спешился, чтобы быть чуть ниже.