Во власти девантара

Хеннен Бернхард

— Должно быть, так оно и было. Сухая жара сохранила ее тело, а скала защитила от песчаной бури. Даже нельзя сказать, сколько она уже мертва — несколько недель или лет.

— Думаешь, это взгляд в зеркало? Наше будущее?

— Если мы вскоре не найдем воды. А я уже даже надеяться не смею. С тех пор как мы прошли через звезду альвов, мы не видели ни единого зверя, даже следа! Ничто живое не забредает в эту пустыню.

— Но кошка ведь была жива, — с неожиданным рвением ответил Нурамон.

— Это так. Однако прийти

сюда, похоже, было для нее смертельной ошибкой. Думаешь, Мандред переживет следующий восход солнца?

— Если мы найдем воду…

— Может быть, нам стоит убить одну из лошадей и дать ему попить крови?

— Я думаю, будет лучше, если один из нас возьмет обеих сильных лошадей и попеременно поедет на них вперед. Он будет продвигаться гораздо быстрее и сможет найти воду.

— И кто же это будет?

Нурамон поднял взгляд.

— Неужели так сложно догадаться? Я остужаю горячку Мандреда при помощи своей целебной силы, поддерживаю в нем жизнь. Ты этого сделать не сможешь. Поэтому я останусь. Лошади должны продержаться еще по меньшей мере до сегодняшнего вечера. Если ты найдешь воду, то напьешься, наполнишь бурдюки и по ночной прохладе вернешься к нам.

— А если я не найду воду до захода солнца?

Нурамон поглядел на него лишенным выражения взглядом.

— Тогда у тебя будет по крайней мере еще один день, чтобы спасти хотя бы свою жизнь. — Товарищ оценивающе взглянул на него. — День на лошади сохранит твои силы. Я уверен, что ты продержишься еще день. Только возвращаться к нам уже не будет смысла.

— Хороший план! — уважительно кивнул Фародин. — Созданный трезвым умом. Вот только для его выполнения нужен более храбрый мужчина, чем я.

— Более храбрый мужчина?

— Думаешь, я смог бы появиться перед Нороэлль и сказать ей, что я оставил двух своих товарищей на произвол судьбы в пустыне, чтобы найти ее?

— То есть ты еще веришь в то, что таким образом сумеешь найти Нороэлль?

— А почему нет? — резко произнес Фародин.

— Сколько песчинок ты почувствовал с тех пор, как мы вернулись в мир людей?

Фародин вызывающе выпятил подбородок.

— Ни одной. Да я и не искал их. Я… Эта жара. Волшебная сила нужна была мне для того, чтобы хоть немного охладиться.

— Вряд ли это отняло все твои силы. — Нурамон широким жестом обвел горизонт. — Вот что отняло у тебя силу и мужество. Этот вид. Не думаю, что мы попали сюда случайно. Судьба хотела, чтобы мы поняли, насколько бессмысленны наши поиски. Должен быть другой путь!

— И какой же? Слышать уже не могу твои речи о другом пути. И как же он должен выглядеть?

— Как ты найдешь все рассыпавшиеся песчинки?

— Мое волшебство принесет их ко мне. Нужно просто подойти к ним достаточно близко.

— А насколько близко? На сотню шагов? На милю? Десять миль? Сколько потребуется на то, чтобы обыскать Другой мир? И как ты сможешь увериться, что собрал все

песчинки?

— Чем больше песчинок я соберу, тем сильнее станет мое заклинание поиска.

Нурамон указал на пустыню.

— Ты только посмотри! Я даже числа такого не знаю, чтобы выразить хотя бы приблизительно, сколько там песчинок. Это бессмысленно… И, поскольку у тебя, очевидно, есть силы на то, чтобы пытаться сделать невозможное, я сделал правильный выбор: ты должен искать воду. Если у кого-то это и получится, то только у тебя! Воспользуйся своим заклинанием поиска, чтобы найти ближайший источник воды!

Это было уже слишком!

— Насколько тупым ты меня считаешь? Одно дело — искать что-то настолько же мелкое, как песчинку среди пустыни. Почувствовать источник воды намного проще. Думаешь, я не воспользовался своей силой, чтобы искать воду? Почему я показал тебе мертвую кошку? Это наше будущее. Здесь нет воды на расстоянии по меньшей мере дня пути. Только та вода, что в нас. Наша кровь… Вот такова простая правда. Незадолго до того, как увидеть кошку, я как раз предпринял попытку. Ничего нет…

Нурамон напряженно смотрел на восток. Казалось, он вообще не слушает его!

— Может быть, солнце сожгло остатки твоей вежливости? Скажи же что-нибудь! Ты меня вообще слушал?

Нурамон указал жестом в пустоту пустыни.

— Там. Там что-то есть.

Ветер гнал к ним тонкую завесу из песка. Подобно морскому прибою мчалась она вперед, разбиваясь о немногие скалы, торчавшие из песка. Невдалеке появилась вторая, светлая волна песка.

— Вот! Опять! — взволнованно сказал Нурамон.

— Что?

— Мы стоим на тропе альвов. Она словно стрела проходит сквозь пустыню. Проведи ее отсюда немного дальше, по прямой. Чуть больше мили, я бы сказал… Понаблюдай, как проходят над ней волны песка. Там что-то есть!

Фародин посмотрел в указанном направлении. Но там не было ничего! Ни скалы, ни дюны. Только песок. Он с сомнением посмотрел на Нурамона. Может, он обезумел? Может быть, безнадежность свела его с ума?

— Вот, опять! Проклятье… Да смотри же!

— Нужно найти тень, — успокаивающе произнес Фародин.

— Новая волна песка. Пожалуйста, посмотри!

— Слушай…

Фародин не поверил своим глазам. Волна песка разделилась. Меньше, чем на удар сердца, затем отверстие закрылось. Это было, словно волна налетела на скалу, которая ненадолго разделила ее на две части. Вот только скалы там не было.

Фародин схватился за рукоять меча.

— Что это?

— Понятия не имею.

— Может быть, невидимое существо?

Кому нужно быть невидимым? Охотнику! Кому-то, кто подстерегает добычу! Может быть, он втайне наблюдал за ними и теперь ждет на тропе, по которой они собирались пройти? Фародин вынул из ножен меч. Он показался ему на удивление тяжелым и неудобным. Солнце лишило его руки силы.