Во власти девантара
Шрифт:
А Нурамон был слишком любопытен, чтобы сидеть на месте. Он даже прибавил шагу, чтобы добраться до края оазиса как можно быстрее.
Внезапно тропа, по которой он шел, закончилась у подножия статуи, изображавшей Юливее, основательницу оазиса. Ее изображение можно было встретить здесь во многих местах. Эльфы пустыни почитали ее почти так же, как Мандред своих богов. Она была красивой. На губах играла уверенная улыбка, а в глазницы статуи из песчаника были вставлены два малахита. При дворе королевы Нурамону доводилось видеть, как скульпторы вставляют в статую драгоценные камни.
Нурамон последовал жесту и присел. Открывшийся вид ошеломил его. Хотя он находился на краю оазиса, однако перед ним простиралось не море Ничто, — как он втайне надеялся, — а пустыня. Может быть, нужно пойти дальше, гораздо дальше, чтобы попасть на край этой земли. Однако Нурамону вдруг показалось, что здесь что-то не так. Ветер дул ему в спину, и в то же время эльф видел, как закрутился мелкий песок и стал двигаться по направлению к нему. Однако, не долетев до него, он внезапно исчез, словно и не было его никогда. Возможно ли, что открывшаяся его взору пустыня — не что иное, как иллюзия? Отражение той пустыни, которая начиналась по другую сторону оазиса и вела до круга камней? Должно быть, это очень сильное заклинание…
Нурамон поднялся и шагнул в пустыню. Внезапно он почувствовал силу заклинания. Поселение от иллюзии отделял барьер, подобный стене из тончайшего стекла. Нурамон осторожно ощупал невидимую стену.
Внезапно под его пальцами что-то треснуло. Он поспешно отнял руки. Пустыня расплылась перед его глазами, на горизонте потемнело. Темнота пожирала землю с невероятной скоростью. Она неслась ему навстречу, поглощая дюны, затем шаг за шагом — песок и камни равнины. Но, не дойдя до него, темнота посерела от сияния Валемаса. Лучи света пронизывали ее довольно далеко. У ног Нурамона разверзлась пропасть. Там, внизу, клубился серо-синий туман, едва заметно шевелившийся. Должно быть, это и есть море, в котором плавали островки Расколотого мира. А темнота над ним — небо этого безрадостного места.
И где-то там была Нороэлль. И, быть может, смотрела сейчас в бесконечность. Наверняка обустроила все, как и волшебники этого поселения, по своим представлениям. Нурамону оставалось только надеяться, что она находится не в месте вечной печали. Если существует возможность преодолеть этот туман, то он воспользуется ею и пойдет настолько далеко, насколько будет нужно. Быть может, существует прямой путь к Нороэлль, путь в обход барьеров королевы.
Нурамон снова присел на камень рядом со статуей. И наблюдая за тем, как возвращается отражение пустыни, он думал о той идее, которая только что пришла ему в голову. Может быть, существует что-то вроде корабля, который может плавать по туману, словно по обычной воде?
От размышлений его оторвал голос.
— Ты видел это?
Рука Нурамона инстинктивно метнулась к мечу, он обернулся. Рядом со статуей Юливее стоял мужчина в светло-зеленых и белых одеждах.
— Хо! Не так быстро,
И тут Нурамон заметил, что у мужчины нет ног, только одежды развеваются на ветру. Однако ткань колебалась слишком сильно для того слабого ветерка, который играл здесь с песками. Зеленые волосы незнакомца тоже шевелились, словно их, прядь за прядью, трепали невидимые руки.
— Ты что же, духов никогда не видел?
Нурамон не мог отвести взгляда от мужчины.
— Духов-то видел, но таких как ты — нет. — Его визави выглядел почти как эльф. Из волос торчали острые уши, однако они казались более плотными, чем у эльфов. Руки его были удивительно большими и бесформенными: он легко мог бы обхватить голову Нурамона ладонью. Голова же духа, напротив, была продолговатой, подбородок — острым. Даже широкая ухмылка ничего не могла изменить.
— Я Нурамон. А как твое имя?
— Имя! Пфф! — произнес дух и махнул рукой. — Жизнь была бы гораздо проще без имен. Имена — это только обязательства. Вот знает кто-нибудь твое имя, позовет тебя и скажет: делай то-то и то-то. — Он поднял брови, и его бледно-зеленые глаза сверкнули. — Я тут один такой. В Валемасе только один джинн. И это я. Даже если я — то здесь, то там… — он указал на место рядом с Нурамоном и появился там, куда показал, — даже тогда я по-прежнему тот же самый, — дух склонился к нему. — Скажи, какой твой любимый цвет?
Нурамон помедлил.
— Синий, — наконец ответил он, вспомнив глаза Нороэлль.
Дух описал круг вокруг него, и когда он снова оказался напротив Нурамона, то волосы у него были синие, глаза синие, и одежды — синие с белым.
— Даже синего цвета я тот же самый, единственный здесь. Так зачем же имя? Называй меня просто джинн.
Нурамон не верил своим ушам. Перед ним парил в воздухе настоящий джинн! Он слышал о них, говорили, что они исчезли, а некоторые из этого странного народа прячутся в пустынях Альвенмарка. А некоторые утверждали даже, что джиннов никогда и не было.
— Что ж, джинн… Быть может, ты сможешь помочь мне.
Лицо духа посерьезнело.
— Наконец-то! Наконец-то хоть кто-то, кто может оценить мою бесконечную мудрость.
Нурамон не сдержал улыбки.
— Ты поистине очень скромен.
Джинн поклонился.
— Конечно. Я никогда не скажу о себе ничего, что не соответствует истине. — Он подлетел ближе к Нурамону и шепнул:
— Ты должен знать, что когда-то… — Он огляделся по сторонам. — Когда-то я жил в другом месте. То был оазис знания в вездесущей пустыне невежества.
— Хм. И какое же знание ты хранил?
Джинн непонимающе нахмурился.
— Ну, конечно же, все: знание о том, что было,знание о том, что есть,и знание о том, что будет.
Похоже, этот веселый дух считает его дураком. Даже Эмерелль могла видеть будущее только очень размыто. Но тем не менее… Если этот джинн — не иллюзия его воспаленного сознания и, быть может, в словах его есть искорка правды, то он сможет помочь ему в поисках Нороэлль.