Во власти греха
Шрифт:
Зайдя в дом, она попыталась высвободить руку. После такого открытия Грир поняла, что теперь нужно еще старательнее избегать принца.
Кровь прилила, а затем схлынула с лица.
У принца не только восхитительная, притягательная внешность и гипнотический голос. Он к тому же…
Пульс бешено забился на шее.
– Я… мне нужно идти. Сестра… ждет.
Сев отпустил ее и скрестил руки на широкой груди, глядя своим завораживающим взглядом.
Грир попятилась, в тревоге заламывая руки, туфли заскользили по мраморному полу фойе.
–
Принц по-прежнему молчал, лишь пожирал ее своими золотистыми глазами – казалось, он видел насквозь все ее хитрости.
Бормоча слова прощания, Грир подняла юбки, развернулась и застучала туфлями по ступенькам. Она даже удержалась и не оглянулась на Севастьяна еще раз.
Глава 17
Сев смотрел, в какой спешке Грир взбежала по лестнице – аж юбки взметнулись, – и понимал, что она спасалась от него бегством. Наблюдая за ее уходом, он хмурился.
Кое-что изменилось.
Она глядела на него чуть ли не с ужасом в глазах. Прежде в них всегда таилась насмешка, даже презрение. Ну, кроме случаев, когда он целовал ее: тогда они были затуманены желанием.
Но сейчас во взгляде Грир появилось совсем другое выражение.
Севастьян прочел лишь панику в блестящих темных омутах – словно она только что столкнулась со смертельно опасным хищником, готовым броситься на нее в любую секунду. Грир на него смотрела, словно увидела в нем угрозу.
Возможно, так и есть.
Не вызывало сомнений лишь одно: он не покинет Англию, пока не наладит отношения с Грир Хадли. Пока она не окажется в его постели.
Только тогда, считал Сев, он сможет изгнать ее из своего нутра, где она прочно обосновалась – из самой крови. Только тогда сможет заняться делом и выполнить наконец то, ради чего сюда и приехал.
– Ах, кузен. Вот ты где! А я везде тебя обыскался!
Сев повернулся к Малкольму, приклеив на лицо невозмутимую улыбку, скрывающую внутреннюю сумятицу.
– Правда?
– Похоже, прием подошел к концу. Герцогиня страстно желает вернуться в столицу, чтобы рассказать всем желающим о внезапном отъезде леди Либби.
Сев закатил глаза.
– Ну, конечно. Что может быть важнее?
Малкольма сначала рассмешил сарказм кузена, но тут же отрезвило внезапное понимание, что Сев теперь лишился главной претендентки в невесты.
– Бог ты мой. Но тогда охота на невесту начинается сначала?
Сев понял это сразу, еще рано утром, когда граф подходил с расспросами. Но почему-то совсем не расстроился, хотя и должен бы.
Он впустую потратил неделю, добиваясь дочери графа. С другой стороны, Севу необходимо удовлетворить непреодолимое желание, вызванное мисс Хадли. Может, тогда он сможет двинуться дальше – забыть Грир и вспомнить, зачем приехал в Англию.
– Похоже, завтра все разъедутся.
Слова кузена зарядили в него стрелой паники.
– Так скоро? – спросил он резче, чем намеревался.
Завтра
Завтра они не будут с Грир в стенах одного дома, она уже не будет так близко.
– Сев? – Малкольм сдвинул рыжие брови. – Что-то не так?
– Нет. – Он покачал головой. – Это наш последний вечер на прекрасном деревенском воздухе. Я буду скучать по нему, когда мы вернемся в город, – солгал он.
Переполненный решимости, принц хлопнул меньшего товарища по спине.
– Давай проведем последний вечер здесь с толком.
Каждую минуту.
Грир водила щеткой по волосам, пока кожу головы не начало саднить. Большинство гостей вдовы разошлись рано, сразу после ужина. Перед долгим днем дороги – несколькими долгими днями, если точнее, – им всем нужно было отдохнуть.
Скользнув под одеяло, Грир натянула тяжелые покрывала до подбородка и устроилась в центре кровати под балдахином. Вздохнув, перевернулась и помяла подушку кулаками. Оставаться в поместье герцогини не хотелось, и вовсе не из-за отвращения к столичной жизни.
Все из-за него.
Живот Грир скрутило узлом от осознания, что она никогда снова не будет так близко к принцу. Больше никаких словесных перепалок. Никаких жарких взглядов.
Не будет и поцелуев украдкой.
Она глубоко вздохнула и сказала себе, что это к лучшему. Особенно учитывая новое потрясение: влюбиться в принца! Вообще-то, Грир все еще пыталась сопротивляться. Но он не просто красавчик. Надменный лоск был показным. Щитом, за которым скрывался справедливый и великодушный человек с прекрасным чувством юмора. А как он целовался…
Грир слепо – вокруг темно хоть глаз выколи – смотрела перед собой, сложив руки на животе и пытаясь привести в порядок мысли.
Она не видела Севастьяна целый день. Принца не было и на ужине, что одновременно приносило облегчение и разочарование.
Опуская руку ниже, Грир погладила холмик живота. Ладонью ощутила мягкую ткань ночной рубашки. Вспомнила, как они с принцем были наедине в его спальне, в конюшне… как бесстыдно их губы сражались друг с другом. А что если бы она уступила? Если бы возлегла с Севом?
Мысль, что завтра она увидит его в последний раз, принесла невыносимое страдание. Она продолжит охоту на мужа, а он – поиски невесты. Тоска до боли переполнила сердце, и Грир не могла ни подавить, ни отрицать ее.
«Я буду скучать по нему», – промелькнуло в голове. Затем сразу последовал вопрос, такой же неуместный: «Почему он не мог выбрать в жены меня?»
Грир бросило в жар, стоило только задуматься о ночах с Севастьяном, о свободном времени, которое они могли посвящать друг другу. Нахмурившись, мечтательница попыталась потушить жар ушатом холодной действительности. Он принц. Ничто не может изменить это обстоятельство. Как правило, такие как она с ним вообще не пересекаются. Грир не позволит себе окончательно влюбиться. Сумеет сохранить самообладание.