Во власти греха

Джордан Софи

Сев просунул теплую руку к ногам Грир и умело скользнул между дрожащими бедрами. 

– Я мечтал об этом, Грир. Мечтал о тебе, – прошептал он ей в грудь, поглаживая и нажимая большим пальцем на укромное местечко, о существовании которого Грир и не догадывалась. Она выгнулась, трепеща в его объятиях. 

Принц приблизил свое лицо. 

– Я не могу больше ждать. 

Грир кивнула, онемев, слишком слабая от опустошающих тело спазмов. 

И тогда он глубоко ворвался в нее до самого упора. 

Она охнула

от сильного давления. Должно было быть больно, возможно, и было. Крупная плоть пульсировала внутри, но эта пульсация так перекрывала собой саднящую, сжимающую боль, что Грир стало все равно. Она чувствовала себя цельной, наконец завершенной. 

Сев обрушился на ее губы с поцелуем, погружаясь в ее тело так глубоко и яростно, что Грир сомневалась, что когда-нибудь станет прежней. 

Он брал то, что ему нужно, безжалостно пронзая, и ей было наплевать, потому что она тоже хотела этого. Нуждалась в близости. 

Нуждалась в нем. 

Она подняла бедра навстречу Севу и закричала, когда он задвигался резче, вцепившись пальцами в ее бедра, словно в спасательный трос – единственное, что прочно удерживало его на земле. 

Сердце переполнилось чувствами, даже когда Грир напомнила себе, что Севастьяном движет не любовь. Только похоть. 

Тело взорвалось изнутри. Сев проглотил ее исступленный крик, когда глубоко вошел в последний раз и замер. Она сильно вонзила ногти в его гладкие плечи. Сев оперся на дрожащие руки по обе стороны от Грир. 

Она изогнула губы в печальной улыбке. Эта ночь будет ее тайной. 

Скоро они вступят в брак с кем-то другим. Скоро Сев уплывет домой. А она всю жизнь будет беречь воспоминания об этой ночи. 

Грир довольствуется ими. Постарается. 

Дело в чем-то большем, чем похоть. 

Сев понял это в тот самый миг, когда ощутил под собой дрожь Грир, почувствовал, как она дернулась и выгнулась в оргазме. 

Собственная кульминация не заставила себя ждать и была очень яркой. Он упивался ощущениями, когда изливал в нее свое семя. Даже понимая, что это безумие, что он должен выйти из ее тела и излиться на простыни. Ничто не могло оторвать его от восхитительного тела, несмотря на риск. 

Только осознав случившееся, Севастьян признал, что всего одного раза ему мало. 

Впервые за многие годы он захотел чего-то для себя. Ему нужна Грир.

Глава 18 

– На что она похожа? Малдания? – спросила Грир много позже. Нежась, как кошечка на солнышке, она вытянулась на теплом теле Сева. Легонько водила пальцами по гладкой коже его крепкой груди. – Скучаешь по ней? 

– Да. 

Она улыбнулась, получая удовольствие от хриплого голоса, грохотавшего в груди, на которой устроилась щекой. 

– Я скучаю по Уэльсу, – доверительно зашептала Грир. – Там зелено до

боли в глазах Ветра другие. Воздух пахнет свежестью и молодостью. – Она хрипло усмехнулась. – Кажется, я говорю бессмыслицу. 

– Я понял. Малдания подходит под твое описание. Зеленые холмы и горы. Леса такие дремучие, что, когда едешь через них, ощущаешь себя единственным человеком на земле. 

– Знакомое чувство. 

Сев запустил руку ей в волосы и стал гладить, вытаскивать, а когда цеплялся за спутавшиеся пряди, начинал по новой. 

– Брат научил меня рыбачить и охотиться в тех лесах. 

– Расскажи о брате. 

Грудь под Грир поднялась от глубокого вздоха. 

– Ему предназначено было стать королем. Не мне. Я был всего лишь про запас. Это я должен был умереть. Мое отсутствие ни на ком бы не отразилось. 

У Грир сердце сдавило от его слов. На ней бы отразилось. Поняв это, она пришла в ужас. Прожить жизнь и никогда не узнать Сева. Не познать той близости. Никогда не обладать им. Какие мучительные мысли. 

– Не верю. Это неправда. Еще как отразилось бы… 

– Ты такая милая. – Сев поцеловал ее в лоб. – Но мой брат был важен. Я – нет. Он родился для определенной роли, и ему все время прививали знание, кто он и кем должен стать. Во мне возникла необходимость только после его смерти. 

– Его убили во время войны? 

– Да. 

– Уверена, все просто счастливы и испытывают облегчение, что у них есть ты. 

– О да. – Грудь под щекой напряглась. – Уж будь уверена. Именно это они говорят мне каждый раз, как подвернется возможность. 

– Они? 

– Мой дед, консул, народ, когда я прохожу по улицам. Все они вздыхают с таким «облегчением» и просто очень счастливы, что у них есть их крон-принц. 

Крон-принц. Не Севастьян. 

И тут Грир поняла. В эту секунду все стало ослепительно ясно. Она поняла, в чем причина строгости Севастьяна, отсутствия в нем легкости. Он не мог распоряжаться собственной жизнью. Не имел права на эмоции. Он принадлежал Малдании. 

Внутри Грир поселилась пустота от понимания, что Сев никогда не будет принадлежать ей… и да, в сердце уже начало закрадываться желание быть с ним. А принц не мог принадлежать ни одной женщине, поскольку принадлежал Малдании. 

Грир изо всех сил пыталась найти слова, что-то обнадеживающее. 

– У тебя есть цель. Это должно чего-то стоить. Ты можешь сделать много хорошего стольким людям. – Даже собственные слова вызвали лишь оцепенение внутри. У Севастьяна есть цель в жизни. А у нее нет никакой возможности быть с ним. 

– Знаю, –сказал он мрачно, но не менее решительно. – Потому-то я и здесь. 

– В Англии то есть? – Ну не ради нее же, конечно. Было бы глупо думать, что он имел в виду ее, Грир. 

– Чтобы дать своей стране новое дыхание, я должен жениться.