Во все Имперские
Шрифт:
— Погоди — ка. Что — то чую. Что — то скрытое…
— Я тут все прошмонал, — заверил я Царя, — Голяк.
— Да погоди, не бухти. Дай сосредоточиться! Ага, за кроватью. Стена.
— Блин, опять кровати двигать? Надоело…
Тем не менее, я с помощью Дрочилы сдвинул тяжелую двуспальную кровать с поеденным молью балдахином. Стена за кроватью была обита прогнившими деревянными панелями и выглядела самой обыкновенной.
— И чё?
— Клановая магия, вот чё, — вознегодовал Царь, — Руку приложи. Ты же Нагибин,
Я пожал плечами и коснулся стены. К моему удивлению, в воздухе вдруг замерцали синие искры, а потом деревянные панели разъехались.
За панелями оказалась совсем небольшая комнатка, вся обитая железом. Я вошёл и осмотрелся. На левой стене обнаружилась панель с кнопками. Кнопок было двадцать, каждая из них помечена цифрой.
— Ни фига себе. Это же лифт!
— Что? — не въехал Царь.
— Ну лифт, — попытался объяснить я, — Такая хреновина, которая ездит от этажа к этажу в многоэтажных зданиях. У тебя в мире такого точно не было, так что забей. Правда, в этом доме этажей только два, а кнопок тут двадцать, хм…
— Ты хочешь сказать, что под этой хибарой еще восемнадцать тайных подземных этажей? — изумился Царь.
— Не знаю, — вздохнул я, — Звучит сомнительно, да. Но кнопок тут и правда двадцать. Странно. Впрочем, есть только один способ разобраться.
Я нажал наугад кнопку с цифрой семь. Почему семь? Не знаю, люблю я эту цифру.
Кнопка отлично вдавилась в панель, но ничего не произошло. Лифт не поехал, даже не загудел.
Я нажал цифру восемь, потом три. Опять ничего.
— Света нет, — догадался я.
Я осмотрел лифт в надежде найти люк, чтобы хотя бы заглянуть в шахту. Но никаких люков тут не было, лифт представлял собой цельный металлический ящик.
— Ну что? — нетерпеливо спросил Царь.
— Да ни хрена. А у тебя что? Чувствуешь, что там, под землёй?
— Нет, вообще ничего не чувствую. Но это ничего не значит. Магию можно и скрыть от взора посторонних, если знать как.
— Ладно, потом разберёмся, — решил я, — Сейчас этот лифт я один хрен не запущу. А если приказать Дрочиле разломать его днище — так можно и вообще без лифта остаться, куда бы он ни вёл.
И, кстати, мне еще нужно отомстить Прыгуновым, которые по словам старосты и шлепнули моих родителей, а еще спасти сестру — наркоманку из клуба и похоронить родителей. Это уже не говоря о том, что нас с сестрой завтра ждут в Хогвартсах.
— Где ждут? — не понял Царь.
— Забей, — отмахнулся я, — В местных школах магии. Мне сообщение на смартфон пришло, когда он еще был целый. Завтра первое сентября, начало учебного года, между прочим.
— А что за смарт…? — начал было Царь, но я, предвидя этот вопрос, тут же перебил:
— Забей. Просто забей.
Я вышел из лифта, и деревянные панели за моей спиной тут же сомкнулись, скрыв проход.
Спустившись на первый этаж, я, несмотря на
Кухня нашлась в левом крыле здания. А в кухне в свою очередь нашлись паутина, чайник, автономная плитка на батарейках, ведро колодезной воды и подпол.
Никаких двадцати подземных этажей в подполе не обнаружилось, зато там располагался ледник, где лежали ровно одна банка варенья и один круг сыра.
Варенье оказалось испорченным, а чая в кухне у Нагибиных не было. Поэтому я вскипятил себе на плитке кипятка и напился его, заедая сыром. Сыр был твердым, но на удивление вкусным. Впрочем, я уверен, что после «продуктов сырных» моего родного мира мне бы показался вкусным любой сыр.
Трапезу я, как и положено доброму сюзерену, разделил со своим верным вассалом Дрочилой. Тот умудрился каким — то образом протолкнуть в себя твёрдый сыр, хотя зубов у Дрочилы почти не было. Их ему выбил, по его рассказам, кузнец, у которого Дрочило до встречи со мной ходил в подмастерьях.
Выйдя из поместья в сад, я обнаружил, что меня встречает целая делегация холопов с факелами.
Скорсезовна вернулась, а вместе с ней явились Вандамм, его дочка Рэй, которую я чуть не обесчестил на сеновале, а также сыны Вандамма — Тодзи и Гэндо. У Гэндо сломанная мною рука висела на перевязи, а вот Синдзи, которого я отправил в нокаут, вообще отсутствовал.
Еще тут же стояла прекрасная Алёнка.
Вид крестьян с факелами сперва вызвал у меня неприятные ассоциации, на миг даже возникла мысль, что холопы решили продолжить бунт и теперь пришли пожечь моё поместье, как нацисты Рейхстаг.
Но вглядевшись в лица крепостных, я понял, что они неагрессивны, а пришли вероятно, чтобы помочь барчуку, который только что трагически потерял родителей.
— Как там Синдзи? — спросил я у Вандамма.
— Поправится, — поклонился мне старик, — У знахарки валяется. Вроде оклемался, но головушка болит. Ничего, барин, умнее будет.
— Надеюсь на это, — по — барски чопорно ответил я, — А как Курощуп?
— Так а хрен его знает, — доложил Вандамм, — Курощуп же Прыгуновский, не наш. Мы его Прыгуновым и снесли. Но свадьбу Курощупа с моей дочей вроде как не отменяли. Стало быть жив.
У ворот парка тем временем мелькнули фары автомобиля и послышался визг тормозов.
— Это еще кого принесло?
— Отец Антонин приехал, отпевать, — доложила всезнающая Скорсезовна.
Отец Антонин прибежал к поместью уже через полминуты. Он запыхался, хотя для попа был довольно строен, и бегал, несмотря на рясу, быстро.
— Мои соболезнования, барин, — прохрипел батюшка, — Да упокоит Господь души умерших.
— Эм… — я несколько растерялся, — Слушайте, батюшка, там это… Ну в общем, моих черной магией ухлопали.