Во все Имперские
Шрифт:
— Они еще и лавку голландца раскурочили, — заметил я, указывая Глубине в сторону переулка, — А еще убили десяток холопов, просто ради фана.
В переулке тем временем начался движ.
Подъехало несколько казачьих джипов, и казаки взяли раскуроченную лавку Ван Дер Верфа в оцепление, видимо, чтобы не допустить мародерства.
Интересно, где они были раньше, когда масоны собирались убить несчастного Ван Дер Верфа вместе с его семьей?
— Холопов мы купили, так что имеем полное право… — начала было Псобчакова, но под моим взглядом сразу
— А лавка — частная собственность, — продолжил за девушку Глубина, — Так что мне на неё плевать, если честно. А вот Александр Сергеевич — собственность Царскосельского Лицея. Поэтому заплатить вам придется, княгиня.
Глубина повернулся ко мне:
— Пойдемте прогуляемся, Нагибин. Есть дело. И у вас тоже ко мне есть дело, я уверен.
Мы вышли из сквера и сейчас шли по улице, тянувшейся вдоль огромного Императорского парка, занимавшего половину города.
Было ранее утро, но до рассвета еще далеко, городские улицы были пусты.
Алёнка и Дрочило шли на почтительном расстоянии позади нас.
— Интересные у вас холопы, Нагибин, — сообщил Глубина, — Парень вроде как маг. Вы, разумеется, в курсе, что вам нужно его прятать?
— Это еще зачем?
— Затем, что холопов, которые проявляют магические способности, обычно казнят, — ответил князь, — Согласно древнему Царскому указу, которому ни один клан противиться не смеет. Поэтому спрячьте своего большерукого, мой вам добрый совет. Вы сегодня обидели влиятельных людей, Нагибин, они донесут по поводу вашего паренька, не сомневайтесь.
Я кивнул.
— А девка у вас еще интереснее, — продолжил Глубина, — Это она меня позвала, Нагибин. Ворвалась в Лицей и устроила форменный скандал, даже одному казаку — охраннику рожу поцарапала. Остальные преподаватели все спали, мы, честно говоря, уже привыкли к масонским ночным безумиям и не обращаем на них внимания.
Но я почуял, что на этот раз происходит нечто интересное и выбежал на крики вашей крепостной. Даже толком не одевшись, как видите. И я не прогадал. Я действительно увидел нечто интересное.
— Да, Алёнка у меня умница, — согласился я, — Так что, я принят в Лицей? Магия же ко мне вернулась.
— Не так быстро, Нагибин, — осадил меня князь, — Не спешите. Дело в том, что опасность угрожает не одному вашему холопу…
— Слушайте, да эти масоны ко мне больше не полезут. Тут можете не беспокоиться.
— Так я и не беспокоюсь. Опасность исходит не от этих сынков знати, — объяснил Глубина, — Нет. Опасность — внутри вас, Нагибин. Ну — ка, посмотрите на меня.
Я остановился и взглянул на князя. По моему телу вдруг пробежала холодная волна магии, хотя никаких визуальных эффектов волшебства заметно не было.
— Так я и думал, — констатировал Глубина, — У вас все четыре стихии открыты, Нагибин.
— Это значит, что я крутая имба? — уточнил я.
— Нет, — поморщился Глубина, — Но это значит, что вы подлежите уничтожению. Любой магократ, который вас встретит, обязан вас убить.
— Прикольно, — я кивнул, — И что мне теперь, бежать за границу или чё?
— А бежать вам некуда, — рассмеялся князь, — Во всех странах мира есть аналогичные законы, предписывающие уничтожать таких, как вы. Так что вам нигде не будут рады.
— Еще прикольнее. А почему, кстати? Что значит «открыты четыре стихии»?
— У каждого мага есть своя стихия, Нагибин, — объяснил Глубина, — Обычно она зависит от даты рождения, но не всегда. В любом случае, стихия у мага всегда одна. Стихии называются банально — весна, лето, осень и зима.
Считается, что маг лучше колдует во время года, соответствующее его стихии. А еще стихия некоторым образом влияет на темперамент. Некоторые даже ассоциируют стихии с характером.
Вот, к примеру, моя стихия — зима. Поэтому самые мощные заклинания у меня выходят с декабря по март. По март, а не по февраль, потому что стихия — это понятие астрономического календаря. А еще я, как вы могли заметить, довольно холоден в общении, мне плевать на людей, я их не люблю. Такое часто бывает у зимних магов.
— То бишь, мои четыре стихии говорят только о том, что я могу ровно магичить во все четыре времени года? — уточнил я, — Но это же ни фига не объясняет. А почему я вчера потерял магию? А почему она сегодня вернулась? А где я взял такую мощь, чтобы развалить семерых знатных магов?
— Хорошие вопросы, — улыбнулся Глубина, — Стихии тут не причем, вы правы. Дело не в самих стихиях, а в том, о чём они говорят… Ударьте меня, Нагибин.
— Блин. Опять что ли?
— Бейте — бейте, — подтвердил князь, — Со всей силы.
Я собрался и заехал Глубине прямым в грудину.
Меня на мгновение окутала фиолетовая аура, но мой удар был полностью поглощен оранжевой аурой Глубины. Князь даже не стал ставить блок, мой кулак просто потонул в его ауре, как в вязкой жиже.
— Чувствуете?
— Вот дерьмо, — я понял, о чём толкует Глубина, — Моя магия как будто опять слабеет.
— А это потому что приближается рассвет, Нагибин, — объяснил князь, — Видите ли, все маги в нашем мире — солнечные. Они черпают энергию из Солнца. Мы еще называем её «солярис», я говорил вам. На этой магической энергии работает абсолютно всё, от волшебства магов и до электроприборов, станков на заводах и автомобилей.
Но абсорбируется эта энергия только в телах магов. Но не в вашем теле, Нагибин. Вы не абсорбируете «солярис», нет. Ваше тело поглощает «селентис», отраженный свет Луны. Иначе говоря, вы антипод нормального мага, вы антимаг, если можно так выразиться. Или Лунный маг.
— Так, стоп, — остановил я Глубину, — Вы говорите, что маги работают только на солнечной энергии, а я на лунной, верно? Это объясняет, почему моя магия ослабевает днём, да. Но какого хрена тогда те, кого я разметал этой ночью, тоже колдовали? Они же солнечные, по вашим словам.