Водная жила
Шрифт:
— А где такой объем взять? — задался вопросом Кутузов.
— Вариантов несколько, — ответил я, записывая в блокнот. — Артезианские скважины, водохранилище на реке, система каналов. Или комбинация всех методов.
В этот момент в НИО заглянула Галя с папкой комсомольских документов. Девушка была в светло-голубой блузке и темной юбке, волосы аккуратно уложены, на лице легкий румянец от утренней прохлады.
— Виктор Алексеевич, — сказала она, — извините, что отвлекаю. Но у нас в теплице странная история приключилась.
— Огурцы? — я отвлекся от расчетов. — Какие огурцы?
— Отборные, для семян. Тетя Маша, агроном теплицы, в панике. Говорит, каждую ночь пропадает по несколько штук самых лучших огурцов. Подозревает дядю Митю, сторожа.
Ефимов хихикнул:
— Может, дядя Митя на диете сидит? Огурцы продукт диетический.
— Не смейтесь, — серьезно сказала Галя. — Дядя Митя обижается. Говорит, что всю жизнь честно служит, а тут на него подозрение пало. Даже заявление написать хотел.
Я посмотрел на часы. До обеда оставалось два часа, а водную проблему нужно решать немедленно. Но игнорировать социальные конфликты в коллективе тоже нельзя.
— Галя, — сказал я, — а что предлагаете?
— Комсомольцы хотят провести расследование. Караулы организовать, улики собрать. Как в детективном романе.
— А знаете что, — сказал я, отложив счеты, — давайте проведем это расследование вместе. Мне тоже интересно, кто наш таинственный похититель огурцов.
Галя удивленно подняла брови:
— Серьезно? Вы же занятой человеком, а тут какая-то мелочь…
— Никакая не мелочь, — возразил я. — Во-первых, семенной материал — это серьезно. Во-вторых, в коллективе не должно быть подозрений и недоверия. А в-третьих, — я улыбнулся, — давно не занимался детективными расследованиями.
Девушка улыбнулась.
— Почему бы и нет?
После ухода Гали мы продолжили расчеты.
К обеду предварительные цифры были готовы. Потребность в воде два миллиона кубометров, стоимость системы орошения — от трехсот тысяч до полумиллиона рублей в зависимости от варианта. Деньги огромные, но без орошения потери будут еще больше.
Вечером я решил прогуляться по поселку, обдумать варианты решения водной проблемы. Октябрьский воздух был свежим и прохладным, пах опавшей листвой и дымом из печных труб. В окнах домов горел свет, где-то играло радио, лаяли собаки.
Проходя мимо радиоузла, небольшого домика с антенной на крыше, я услышал взволнованные голоса. У крыльца стояли Колька и Федька, что-то горячо обсуждая.
— Виктор Алексеич! — окликнул меня Колька. — А как вы думаете, можно через радио девушке признание передать?
— Признание? — удивился я. — В чем?
— Да в любви, конечно! — покраснел парень. — Есть тут одна… Наташа из бухгалтерии. А подойти я стесняюсь.
Федька подхватил:
— Мы тете Клаве, радистке, объяснили ситуацию. Она согласилась помочь. Завтра утром в программе «Пионерская зорька» передаст
— Интересное решение, — улыбнулся я. — А что передавать будете?
— Вот тут и проблема, — озабоченно сказал Колька. — Тетя Клава пластинок романтических не нашла. Только «Катюша», «Синий платочек» да марш трактористов.
— Марш трактористов? — я слегка улыбнулся. — Это, пожалуй, слишком оригинально для признания в любви.
— А что делать? — развел руками Федька. — Выбор небогатый.
В этот момент из радиоузла выглянула тетя Клава, пожилая женщина в вязаном платке и домашнем халате:
— Мальчики, решили уже? А то программа завтра с утра, готовиться надо.
— Тетя Клава, — попросил Колька, — может, «Синий платочек» поставите? Он хоть мелодичный.
— Ставлю, — согласилась радистка. — Только помните: в восемь утра передача. Вся честная компания услышит.
Парни разошлись по домам, а я продолжил прогулку, размышляя об услышанном. Около половины одиннадцатого я встретился с Галей и мы отправились к теплице. Девушка была закутана в теплое пальто и шерстяной платок, в руках держала термос с горячим чаем. Я прихватил электрический фонарик и блокнот для записей.
— А вдруг никто не придет? — прошептала Галя, когда мы устроились в засаде за стеллажом с рассадой.
— Придет, — уверенно ответил я. — По словам тети Маши, огурцы пропадают каждую ночь в одно и то же время.
Теплица была тихой и темной, пахло землей, удобрениями и огуречной ботвой. Где-то капала вода, поскрипывал под ветром каркас. Мы сидели рядом на ящиках из-под рассады, и я чувствовал тепло Галиного плеча.
— Виктор Алексеевич, — тихо прошептала она, — а вы не боитесь, что это действительно человек? Вдруг кто-то из наших…
— Не думаю, — ответил я так же тихо. — У нас коллектив дружный, все друг друга знают. Скорее всего, объяснение будет простым. Я даже примерно знаю, кто это.
Галя удивленно посмотрела на меня. Как она не пыталась узнать, я не поддавался.
Время тянулось медленно. Галя налила чаю из термоса, мы пили его маленькими глотками, стараясь не шуметь. В какой-то момент она тихо засмеялась:
— Представляете, если кто-то узнает, что заведующий НИО и секретарь комсомольской организации сидят ночью в засаде в теплице? Подумают, что мы…
— Что мы? — поинтересовался я, повернувшись к ней.
— Ну… встречаемся, — смущенно ответила она.
В полумраке теплицы я видел ее лицо, освещенное слабым лунным светом, проникающим через стеклянную крышу. Карие глаза блестели, на щеках играл румянец от волнения.
— А это было бы так плохо? — тихо спросил я.
Галя на мгновение замерла, потом тихо ответила:
— Нет, не плохо…
В это время снаружи послышался шум, что-то скребется у двери теплицы. Мы замерли, прислушиваясь.