Водная жила

Тыналин Алим

— Слышите? — прошептала Галя.

Скрежет повторился, затем раздался характерный звук открывающейся щеколды. Дверь теплицы скрипнула.

— Приготовьтесь, — шепнул я, взяв фонарик.

В теплицу вошла темная фигура. В лунном свете было видно, что она движется на четырех ногах, направляясь прямо к грядкам с огурцами.

— Три, два, один… — отсчитал я и включил фонарик.

В ярком луче света застыла рыжая коза с повисшими ушами, во рту у которой торчал здоровенный огурец. Животное удивленно таращилось на нас, не понимая,

что происходит.

— Машка! — узнала Галю козу. — Так это ты, негодница!

Коза, видимо, решив, что ее разоблачили, попыталась быстро сжевать улику. Хруст огурца в ночной тишине звучал особенно громко.

— Вот тебе и таинственный похититель, — засмеялся я. — Так я и думал. Преступник установлен. Коза Машка, принадлежность неизвестна.

— Она же умная какая! — восхищенно сказала Галя, подходя к козе. — Научилась щеколду открывать!

Машка дожевала огурец и блеянием выразила свое мнение о качестве ночного угощения. Затем, видимо решив, что одного огурца мало, направилась к следующей грядке.

— Ах ты, обжора! — возмутилась Галя, преграждая козе путь. — Довольно тебе безобразничать!

Мы аккуратно вывели Машку из теплицы и тщательно закрыли дверь. Коза постояла немного, обиженно фыркнула и побрела восвояси.

— Надо завтра выяснить, чья она, — сказал я, провожая взглядом удаляющуюся фигуру.

— Это коза дяди Кости из соседнего двора, — ответила Галя. — Он недавно купил ее для молока. Видимо, не рассчитал аппетиты.

Мы шли обратно по тихому поселку, и я чувствовал особую близость с Галей после совместного «расследования». Она шла рядом, иногда случайно задевая меня рукой, и эти прикосновения отзывались теплом в груди.

— Спасибо, что согласились помочь, — сказала она, когда мы дошли до развилки дорог. — Было очень интересно. И… приятно.

— Мне тоже, — признался я. — Галя, а может, мы еще когда-нибудь займемся детективными расследованиями?

Она улыбнулась:

— Обязательно. Главное, чтобы преступники нашлись.

На следующее утро Галя пришла в НИО с докладом о результатах нашего расследования:

— Виктор Алексеевич! — торжествующе объявила она. — Как и планировали, дядю Митю реабилитировали! Более того, он предложил переделать щеколду, чтобы коза не могла ее открыть. А Машку решили назвать Шерлок и оставить в совхозном зоопарке как достопримечательность.

Кстати, атмосфера планерки испортила радиопостановка. В восемь утра по поселковому радио прозвучало: «Музыкальная открытка от секретного поклонника для Наташи из бухгалтерии», а затем грянул марш трактористов.

Очевидно, тетя Клава перепутала пластинки. Весь поселок гудел от обсуждений: кто же этот загадочный романтик с такими необычными музыкальными предпочтениями?

Впрочем, мне было не до музыки.

— Михаил Михайлович, — сказал я Громову, когда мы остались в кабинете одни, — вчера я просчитал варианты орошения. Ситуация серьезная, но решаемая.

Я

разложил на столе карты и расчеты:

— Самый оптимальный вариант — комбинированная система. Несколько артезианских скважин в разных точках, магистральные трубопроводы, насосные станции и дождевальные машины.

Громов внимательно изучал схемы:

— А сколько это будет стоить?

— Предварительно четыреста пятьдесят тысяч рублей, — ответил я. — Много, но окупится за два года при нормальных урожаях.

— А где такие деньги взять?

— Вариантов несколько. Во-первых, дополнительное финансирование как базовому предприятию. Во-вторых, кредит сельхозбанка. В-третьих, частично собственные средства из прибыли НИО.

Директор задумался, постукивая карандашом по столешнице:

— Рискованно. Если что-то пойдет не так, ответственность на мне.

— Михаил Михайлович, — убеждал я, — без орошения мы рискуем потерять все, что создавали. Представьте: засуха, урожай погиб, статус базового предприятия отобрали, финансирование прекратили. А с орошением мы гарантированно получаем высокие урожаи независимо от погоды.

За окном моросил дождь, подтверждая мои слова. Сейчас влаги хватает, но летом ситуация может кардинально измениться.

— Хорошо, — решил Громов. — Готовьте детальный проект. Поедете в область, согласовывать с Савельевым. Но учтите: если проект провалится, отвечать будем оба.

После обеда я зашел в НИО, где застал Кутузова и Ефимова за составлением списка необходимого оборудования. На доске висели схемы размещения скважин и трубопроводов.

— Как дела с расчетами? — поинтересовался я.

— Почти готово, — ответил Ефимов, откладывая счеты. — Потребуется двенадцать скважин глубиной до ста метров, тридцать километров труб, шесть насосных станций, двадцать дождевальных машин.

— Впечатляет, — признался я. — А где будем брать технику для земляных работ?

— Зимой освободятся экскаваторы и бульдозеры, — подсказал Кутузов. — Полевые работы закончатся, можно использовать для строительства.

В кабинет заглянула Галя, принесла отчеты по деятельности ячейки комсомола. Осталась и спросила:

— А вы чем занимаетесь? Что-то серьезное, судя по схемам.

Я рассказал о проблеме засухи и планах создания оросительной системы. Галя слушала внимательно, время от времени задавая вопросы.

— Получается, всю осень и зиму будете строить? — уточнила она.

— Если удастся получить финансирование, то да. Иначе к лету не успеем.

— А комсомольцы могут помочь?

— Конечно! Будет много работы для молодых рук и светлых голов.

Галя улыбнулась:

— Тогда считайте, что комсомольская организация уже мобилизована.

Мы поговорили еще немного, а затем я вызвался проводить Галю. Помог донести документы. И успел заметить, как мои сотрудники обменялись многозначительными взглядами.