Водные врата

Каннингем Элейн

Андрис начал понимать, Кива говорила кринти то, что они ожидали услышать — то же она делала с лесными эльфами и джордайнами, которые сражались за нее в болотах Килмару и Ахлаура. Так же, без сомнения, она поступила с ним. Андрис удивился тому, насколько болезненно было для него это открытие. Он считал, что жалом предательства и лжи его уже не ранить.

С трудом он переключил свое внимание обратно на разговор о водных вратах.

— Когда придет время, мы высвободим существ, с которыми непросто будет потягаться даже Шанаир, — продолжила Кива.

В смехе кринти послышались нотки презрения, а ее невероятно синие глаза разгорелись в предвкушении.

— Быстрей

бы этот день настал, сестра-эльфийка! Скажи нам, как подготовиться.

— Для начала вам придется научиться плавать.

Женщины обменялись зловещими смешками, и никто не заметил, что призрачный человек среди них не разделяет их веселья.

На следующее утро Андриса разбудил плеск воды, удары и звон оружия. Джордайн поправил висящий на поясе меч и пошел на звук к реке, что текла поблизости лагеря кринти.

Несколько полукровок тренировались по талию в воде. Андрис считал замечание Кивы о плавании шуткой, но, видимо, кринти были более склонны воспринимать все буквально.

Какое-то время он стоял на берегу и наблюдал за воительницами. Те оказались умелыми бойцами — даже лучшими из тех, каких ему удалось видеть — но кожаные доспехи и тяжелое оружие им мешали. Вода убавляла их силу и замедляла скорость. В свете вчерашнего открытия, это могло стать большой проблемой.

Существу, чей череп Шанаир взяла в качестве трофея, вода или оружие помехой не будут. Андрис встречал подобного монстра на страницах книг об обитателях Водного Плана. Раньше он собственными глазами видел, как ларакен исчез в водных вратах, и теперь не мог отделаться от предчувствия, что убитая тварь была ответным ударом. Прошлой ночью, впервые, Андрис начал верить, что Ахлаур жив. Он также сомневался, что слуги мага ограничивались лишь одним монстром.

В конце концов, может приготовления кринти и не были такой уж глупостью?

Андрис расстегнул свой пояс с мечом и повесил его на дереве. Затем он снял рубаху и узкие штаны, оставив на себе только льняное белье. Конечно, еще лучше он бы дрался в воде нагишом, но, учитывая отношение кринти к мужчинам, лучше не предлагать им явную и заманчивую цель для удара.

Он вступил в воду, вооружившись лишь кинжалами джордайна. Одна из кринти, заметив его, толкнула локтем сестру по оружию — тучную женщину, которая была крупнее их всех. Та фыркнула в ответ и сделала непонятное, но явно оскорбительное замечание.

Андрис решил, что как пример она сгодится.

В нескольких шагах от женщин джордайн сделал глубокий вдох и нырнул в сторону дюжей кринти и ее подруги. Его прозрачная фигура стала совсем невидимой. Вода замутилась и забурлила, пока две женщины пытались проткнуть незримого врага. Он держался на расстоянии до удобного момента, затем схватил серые руки, вонзающие в воду меч. Андрис резко дернул их вниз, чтобы клинок глубоко вошел в песок на дне реки. Из-за подобной «помощи» воительница потеряла баланс. Андрис с силой ударил по ее ноге чуть выше колена. Он вынырнул и отплыл назад как раз вовремя, чтобы видеть, как женщина плюхнулась в воду лицом вниз, и как следом за обширным, обтянутым в кожу задом исчезают молотящие воду сапоги.

— Она похожа на кита, — глумился Андрис. Затем он повернулся ко второй воительнице, которая держала меч над водой, готовая к атаке. — Следующим, полагаю, будет нарвал.

Кринти неистово рванула вперед, но не учла силу сопротивления

воды. Андрис снова нырнул. Он ухватил женщину за бедра, чуть ниже центра баланса, и резко потянул на себя, когда выныривал. Точно рассчитанный маневр послал кринти в короткий импровизированный полет. Она упала и рассекла воду, как рыба-меч.

В наступившей недоброй тишине Андрис заговорил:

— Кит и нарвал — известные мне существа. У мудрого воина знание идет впереди драки.

Озарение проявилось на мокром, сером лице крупной кринти.

— Ты знаешь существ из водного мира?

Андрис сжато описал мантинарга, чей череп Шанаир с большой гордостью показывала.

— Да, именно с таким мы и бились, — кивнула кринти. — Расскажи о других.

Воительницы собрались вокруг Андриса, который пересказал им все, что знал. Начал он с тритонов, могучих воинов с голубой кожей, и с хвостами вместо ног. Кринти посмеялись над предостережением, мол, тритоны вооружены трезубцами. Оружие казалось им жалким, как вилы, которыми крестьяне неуклюже пытались противостоять конникам. Андрис наспех смастерил грубый трезубец из крепкой ветки ближайшего дерева и доказал обратное. После того, как три кринти хлопнулись на мускулистые седалища, остальные начали относиться к нему серьезнее.

Андрис снова принял на себя роль предводителя: он показывал новые приемы, помогал выбирать партнеров для тренировок, подмечая сильные и слабые стороны своих солдат и строя военную стратегию. После нескольких дней напряженного внутреннего конфликта он чувствовал настоящее облегчение, когда занялся понятными ему вещами.

Кива с одобрительной улыбкой наблюдала за этим издалека. Андрис, как и ларакен, начинал приносить большую выгоду, чем предполагалось изначально. Его эльфийское происхождение чуть не погубило его в болотах Ахлаура, тем не менее, оно привязало джордайна к ней и ее делу. Он явно мучился суровой действительностью выбранного им пути, но назад уже не свернет. Андрис всецело принадлежал ей. Она прочла это в его глазах, когда он осознал свое родство с эльфами Мхейра.

Сила родственной крови имела огромную власть, даже среди людей. Семья — это судьба; Кива верила в это всем сердцем. Возможно, поэтому она на каждом шагу натыкалась на троих прямых потомков Ахлаура и его приспешников. Вероятно, у них тоже было некое предназначение.

Шар на коленях Кивы внезапно вспыхнул. Озадаченная, она положила руку на холодный лунный камень. В жужжании его магии чувствовался знак Зефира, только слегка измененный.

С осторожностью эльфийка открыла магическую связь. В глубине шара появился расплывчатый образ — серое, как у кринти, лицо, лишенное формы и черт. Волшебник мог быть молодым или старым, мужчиной или женщиной, эльфом или орком. Однако Кива не зря провела многие годы, собирая устройства для магического наблюдения и изучая их свойства. Она прочла контр-заклинание и стала наблюдать, как туман рассеялся, явив истинный облик ее «гостя». Проявившееся в шаре лицо принадлежало человеку: мужчина, черные глаза-буравчики и нос крючком.

Внутри Кивы все сжалось от ужаса, она узнала Прокопио Септуса — волшебника, которому служил Зефир. Если он знал достаточно, чтобы появиться здесь, ей лучше было определить пределы его осведомленности.

Она приветствовала его по имени.

Волшебник моргнул, на миг замешкавшись. Он почти сразу опомнился и вежливо поприветствовал ее в ответ, даже упомянув давно утраченный титул Кивы, инквизитор, и принялся сыпать бессмысленными формальным фразами, которые халруанцы считали необходимыми в любой ситуации.