Воды любви (сборник)
Шрифт:
– Гениально, – сказал я.
После чего добавил:
– Витя, а сбацай «Группу крови»? – сказал я.
…после того, как он сбацал на бис десятый раз «Красно-желтые дни» а мы с кассиром напились и подрались – гаденыш все норовил провести удар коленом в печень, – и снова помирились, мы с Витей славно посидели. После первой бутылки виски он рассказал мне, что в 1989 году вовсе не
– Понимаешь, – сказал он.
– Я ехал на Жигулях, и тут такая тоска навалилась, – сказал он.
– Совок, – понимающе сказал я.
– Да нет… концерты, пластинки, куе мое… – сказал он.
– А я ведь был кочераг, а кто был кочегар, – сказал он.
– Тот кочегар по жизни, – сказал он.
Плеснул «жидкого дыма» в огонь для шашлыков, потом налил еще.
– Короче, я подобрал какого-то волосатого козла с гитарой, – сказал он.
– 20 лет, perestroika, рокин-рол, поколение бунтовщиков, – сказал он.
– Джинсовая куртка, варенки, пиджак с плечиками, – сказал он.
– Он когда увидел, что его подвозит сам Цой, офигел, – сказал Цой.
– Ну, я ему расписался на пластинке, а он мне за это отсосал, – сказал он.
– Ну и когда мы закончили, я дал ему по башке монтировкой, – сказал он.
– А почему не сразу? – сказал я.
– Надо было дать человеку насладиться последний раз в жизни, – сказал он.
– Бросил тело на переднее сидение, разогнал, и вывалился из тачки, – сказал он.
– Машина – в столб и загорелась, а дальше ты знаешь, – сказал он.
– Ну, а я автостопом добрался до Вены и прикупил ресторанчик, – сказал он.
Я выпил, подумал немного.
– А вернуться не хочешь? – сказал я.
– Что я делать буду? – спросил он.
– Петь на Рождественских вечерах Пугачевой? – сказал он.
– Почему нет, все советские рокеры там поют, – сказал я.
…В полночь он приготовил закуски – было что-то из бамбука и крыс, – и снова налил.
– Ну, а ты, – сказал он.
– Я ведь слежу, читаю, – сказал он.
– Да вот, переключился на малую форму, на поэзию, – сказал я, стесняясь.
– А чего? – сказал он.
–… а, геморрой, – с пониманием сказал он, когда я замялся.
– Хочешь, почитаю что-то
…пришлось залезть на стойку. Витя Цой зажег спичку и водил ей взад вперед. Пьяные в жопу корейцы почему-то подпевали, и, почему-то, подпевали на корейском. Было так круто. Я даже почувствовал себя «звездой». Витя чиркнул новой спичкой.
Я сказал:
женщины во мне бывают маленькие и статные, полногрудые
и с грудями маленькими, как точки китайской гуаши
на покарябанном стальным пером листе рисовой
или какой другой
бумаги
во мне живет бабушка, которая заставляет спать в обед
мама, поэтому я прилежно завтракаю до того как выкурить сигарету
тетя, поэтому я бросил курить
Света – рыженькая такая, поэтому я знаю секрет сооблазнения
ха, три конфеты «Красная шапочка» и любая твоя
женщины живут во мне похотливые, разговорчивые, с матерком
с ветерком, лихие
лопоухие
думаешь, добавил лопоухих для рифмы? а вот и нет
почитай Кейт Кинси, «Как стать секс-бомбой»
самые развратные женщины – с оттопыренными ушами
оттопыримся, расстопыримся по полной, милая,
давай же
раздвинь свои уши, раскрой рот пошире, женщина, которая
живет во мне, жаждет тебе засадить
в Молдавии в деревнях старики и старухи
в рубахах вышитых орнаментом Солнца
блядское Светило! оно ненавидит меня, а я его
но мы оба любим Ван Гога и подсолнухи
ладно уж, ради подсолнухов…
так вот, старики и старухи говорят после стаканчика первого в этом году вина
вот что:
– оральный секс это стремление мужчины подчинить себе женщину
потому что рот дырка для говорения
а не для хотения
и сунув в дырку для говорения орган хотения
ты приводишь ее, красавицу
к полному подчинению
приводишь —
словно полноприводную, приводную и вообще водную…
и вот, снова мы о воде
оказывается, эти старики и старухи вовсе не старики и старухи, одетые
в рубахи солнца
а психоаналитики с клеймами лучших университетов