Военкор
Шрифт:
— Вижу цель, — подтвердил Муса. — Вся батарея открыта. Позиции оголены.
— По готовности — огонь! — продолжил командовать Аббас.
Каждый член расчёта действовал слаженно. Один проверял линию уровня, другой настраивал подъёмный механизм, третий уже держал мины наготове. Первая фугасная пошла в ствол, тяжёлая, с длинным хвостовиком.
— Заряжено.
— Огонь!
Снаряд ушёл в небо. Через десять секунд последовала вспышка на позиции врага. Второй выстрел угодил чуть левее. Третий пришёлся ровно в одну из САУ. Огонь вспыхнул сразу.
—
Миномёт пыхтел, дым стелился полосами. Каждый выстрел, как гвоздь в крышку гроба вколачивался туда, где был враг.
Когда последний выстрел ушёл, и на позиции врага уже полыхали как минимум две установки, Аббас опустил дальномер.
— Уходим.
Макмат ушёл с позиции спешно и без лишнего шума. Мы начали двигаться на запасную точку. Всё шло по плану: короткая огневая, отход, новая точка и добивание. Второе окно уже было рассчитано заранее. Пока у противника хаос, нам нужно работать.
— Дальше встанем западнее, за перелеском, — сказал Аббас, сверяясь с картой.
— Лучше восточнее. Там овраг, из него поработаем, — предложил я.
Муса шёл впереди, проверяя путь. Я держался рядом с машиной, но пешим ходом.
Пыль под бронёй сыпалась, как мука. Я оглядел позицию, на которой осталось выжженная трава и пустые ящики. Следы оставались чёткими. Враг, если он не слеп, считает их сразу.
Я прошёл рядом с бронёй, когда послышался писк, похожий на комариный, только в сотни раз громче.
Первый разрыв был точно в ту точку, где десять минут назад стояли миномёты. Грудой взметнулась земля, фонтан из камней и дыма. Второй удар пришёл с интервалом в три секунды, чуть ближе, к брошенным ящикам. Мощный фугасный заряд, возможно, 155 мм, но прилетело с другого направления.
— С юго-запада, — прохрипел Аббас, отползая в кусты. — Арта или САУ. Другая батарея. Не та, по которой били.
— Мы одну сняли, а вторая теперь работает.
Быстрая контрбатарейная реакция могла означать наличие у них работающего контрбатарейного радара, например AN/TPQ-36 или его израильского аналога, способного засечь траекторию мины и определить точку выстрела в течение минуты.
Небо над прежней позицией запылало — третий и четвёртый снаряды долбанули в упор. Один ударил по дереву, от которого остался только дымящийся пень. Второй влетел в выемку, где лежали ящики. Оглушающий удар раскатился по всей долине. Земля задрожала под ногами, но миномёт уже был на ходу.
Позицию нашли быстро.
— Здесь, — коротко бросил Аббас. — Пять минут на развёртывание.
Овраг, куда мы ушли, был неглубоким, но надёжным. Здесь можно было спрятать технику и прикрыться за естественным рельефом.
Миномёт снова начали готовить к работе. Один проверял уровень, второй открывал люки, третий уже подносил новые фугасы. Шесть штук — последние, что были в расчёте.
Миномёт быстро перевели в походное. Ткань свернули, люки закрыли, и гусеницы начали разворот, цепляясь за землю, зарываясь и разворачиваясь в сторону эвакуационного маршрута.
— Огонь! — продолжал командовать Аббас, корректируя выстрелы по командам Мусы.
Я смотрел на горизонт. Оттуда виднелся слабый отблеск пожара и медленно тлеющий дым. Теперь никто не отвечал.
— Всё, — сказал Муса — Работа сделана.
— Хорошо ударили, — хмыкнул Аббас, утерев потное лицо.
Прямо сейчас мне казалось, что у нас ещё есть несколько минут, чтобы исчезнуть. Но война не прощает «казалось». Сначала послышался низкий, вибрирующий гул. Я замер, вслушиваясь.
— Вертолёт, — сказал Аббас тихо, всматриваясь в небо.
Через несколько секунд над нами показался новый Апач. В эти годы он только появился у американцев. Израиль ещё долго обходился только ударными «Кобрами». Похоже, что это одна из машин, которую использует вездесущая Блэк Рок.
Вертолёт медленно проходил по дуге, словно ощупывая землю снизу.
Механику подали знак и через пару секунд Макмата замер, как мёртвый. Только дым от недавних выстрелов поднимался вверх, да облака от пыли, поднятой гусеницами, ещё не осели обратно на землю.
Гул вертолёта постепенно уходил.
— Не нашёл, — сказал Муса, однако чутьё мне подсказывало обратное.
— Подъём! — резко сказал я. — Бросаем технику, уходим к восточной балке! Сейчас будет удар.
Сирийцы кивнули. Никто не спорил, все знали, что миномёт уже сделал своё дело. Спасать нужно людей. Тактика «выстрелил — ушёл» не прощает медлительности. Особенно при работе с гусеничной техникой, где каждая минута задержки может быть фатальной — контрбатарейные средства срабатывают всё быстрее.
Мы побежали по низине, между кустами, под прикрытием деревьев. В небе уже слышался новый звук. На этот раз в воздух подняли ударные вертолёты. Один шёл с востока, второй с юго-запада, заходили по дуге.
— А эти вертолёты я знаю, — сказал Аббас, задыхаясь от бега.
Это были те самые «Кобры». Видимо Апач выполнил разведку и передал целеуказания.
— Готовьтесь! Сейчас накроют, — я махнул вперёд. — В балку! Быстро!
Мы впрыгнули в выемку, где оказалась старая бетонная траншея, возможно, ещё времён французского мандата. Глубиной она была около полутора метров и имела каменную облицовку.
И в тот же момент накрыло.
Отработали 70-мм неуправляемыми ракетами.
Овраг, где ещё минуту назад стоял наш Макмат, залило вспышками. Миномёт разорвало почти мгновенно.
— Ложись! — кто-то крикнул, но все уже лежали.
Сквозь свист, грохот и пыль я услышал, как камень ударил в край траншеи, обсыпав нас крошкой.
Следующий залп был чуть в стороне — били веером, не имея точного наведения и работая по площадям.
Потом повисла обманчивая пауза, быстро сменившаяся новыми ударами. В какой-то момент я подумал, что нас сейчас накроет, и уже хотел прыгать влево, как вдруг всё стихло. Вертолёты начали уходить.