Военно-эротический роман и другие истории
Шрифт:
– Можно вас?
– Пожалуйста!
«Туда, где вечная весна!..» Она была молода и хороша собой. «Мой караван…»
Когда она прильнула к Юри горячим телом, Юри понял, что она настоящая красавица.
– Расплачивайся и уходим, – скомандовала красавица.
Юри не стал возражать.
«Шагай, звеня…»
Все звенело и пело внутри Юри Ули, когда шли они не поздним, но черным, как смола, вечером по кривым, узким тропинкам, касаясь плечами сугробов.
В сенцах она взяла веничек, отряхнула снег – сначала с Юри, потом – с себя.
– Милости прошу.
– Здравствуйте
– Раздевайся, сейчас чай поставлю. Или кофе?
– Кофе! – нагло заявил Юри, снимая полушубок, и заглянул на кухню. Там тоже все было красиво, пригнано один к одному, баночки какие-то разноцветные – ну прямо, как на большой земле!
Она хлопотала, ласково улыбаясь Юри.
Обнять, что ли? – подумал он с волнением. – Но неудобно так сразу, не медведь же, не дикарь… Тем более в такой культурной обстановке. И тогда его крупную голову с зализанными назад длинными волосами посетила совершенно резонная мысль, а именно: неплохо было бы для начала познакомиться.
И он представился, сдвинув пятки:
– Юри. Можно – Юра.
– Я знаю, – ответила хозяйка, – Юри Ули из Пярну. Юри не слишком удивился, но был польщен.
– А как тебя? – спросил он несмело. Он заробел, потому что вдруг увидел, что девушка-то будет постарше его, посерьезней – заробел, и словно стена выросла между ними.
– Меня – Ирина… – она замешкалась. Хотела было и отчество произнести вслед за именем, но – замешкалась, усмехнулась и плечиком передернула. – Ирина и все. Ира.
За кофе Юри молчал, она тоже не болтала, посматривала на него загадочно и посмеивалась над чем-то, но смешок – заметил Юри – был нервный.
Потом она потушила свет, быстро разделась, забралась в постель и позвала:
– Разденься и иди ко мне…
Ну, ничего себе! Без подготовки-то, без поцелуев там, без борьбы и сумасшедшего шепота… Как так?
– Да не думай ты ничего, раздевайся, тебе говорят! – В голосе ее слышалось злое отчаяние. – Не робей, ты же парень!
А Юри и не робел вовсе и принял решение доказать, что не робеет, и доказал! И не один раз!
Ира отдавалась ему без сопротивления, но и без радости, механически как-то. Хорошо еще, что у Юри в то время не было почти что никакого опыта по этой части, а то он, чего доброго, мог бы и обидеться.
Но проводила его утром сердечно, встав пораньше, приготовив завтрак – как положено. И шепнула на прощанье, чтобы приходил вечером.
Ну, Юри взял для порядка в магазине «три семерки» и пришел, как уговаривались.
– Вот этого не нужно, – сказала Ира, отодвигая бутылку– Не люблю. И когда от мужчин запах – не люблю.
Не нужно, так не нужно – была бы честь предложена!
– Кофе?
– Кофе!
Через неделю Юри сказал:
– У меня контракт кончается – я на год вербовался. Уезжаю скоро.
– Знаю.
– Откуда? Я не говорил…
– Я все о тебе знала еще до первого нашего танца.
Это сообщение привело Юри в замешательство. Ирина ласково взъерошила ему волосы.
– Ты
– Ты не обижайся только… Тебе же хорошо у меня было?
– Хорошо.
– Ну и все. Так что ты не обижался, ладно?
– Да за что же? Она помолчала.
– Понимаешь, мне двадцать семь лет…
– Никогда бы не дал! – бухнул Юри. Она отмахнулась.
– Не в этом дело! Я инженер. Работу свою люблю, Таймыр люблю, уезжать не собираюсь. А замуж здесь не выйти.
Юри стало не по себе немного. Не собирался он пока жениться. Что не собирался, то не собирался.
– Да что ты приуныл? – она засмеялась – хорошо, открыто, легко. – Я и сама замуж не хочу! А ребенка хочу. Ну вот, я всех в поселке перебрала, вышло так, что-ты. Ты – самый непьющий. А мне ребенок здоровый нужен.
И опять Юри стало не по себе. Ребенок? Это как – ребенок? Его – как ни крути – ребенок. А может, он не хочет, что ж его-то не спросили?
Но возмутиться не посмел: очень уж у нее глаза были ясные в этот момент – как тут возмутишься? Спросил только осторожно:
– А может, не получилось еще ребенка?
– Ну прямо – не получилось, – засмеялась Ирина. – Я уж постаралась, чтобы получилось.
– Ладно, – насупился Юри и сказал невпопад: – Я, выходит, здесь третий лишний.
И собрался уходить.
– Ну что ты, какой ты лишний? Ну что ты! Мы же люди, а не машины.
– Вот именно, – оживился Юри, – не машины.
– Вот и ходи ко мне до рейса.
И Юри стал приходить, и Ирина, казалось, была ласковее и добрее, чем прежде.
И проводила его до самолета.
Вернувшись в Пярну, Юри затосковал. Жил у матери, работать пошел на стройку, стал каменщиком, сдал на штукатура. Казалось бы, чего еще? Природа роскошная, пляж необъятный – чего же еще? Летом – действительно, ничего. А зимой, как только первый припой схватит прибрежные мелкие воды, накатывала тоска. Лед, да не тот, снег бедноватый, ветры какие-то безголосые. Юри помотал, помотал головой, да и женился на культурной девушке Марет из стройуправления. Без любви. То есть по расчету. Расчет был на то, что культурная девушка Марет и семейные заботы отвлекут, прогонят тоску.
Не отвлекли, как Юри ни старался. Ремонтировал, красил, штукатурил, крышу перекрыл. Дом. Летом отдыхающих пустили– деньги пошли. Марет вещи любила, культуру быта. Культурная девушка. Умела дорого одеваться. А детей не хотела, говорила – рано.
Нет, она и Юри покупала вещи: свитер купила, кожаный пиджак, джинсы – Юри у нее выглядел тоже вполне культурно.
Когда Юри ушел обратно к матери, Марет сильно-то не огорчилась: ушел и ушел. Вернется, куда денется!
Юри и вправду возвращался время от времени, а потом опять уходил и тосковал все больше. И Таймыр уже казался ему землей обетованной, и странное любовное приключение без любви подернулось романтической дымкой, и он стал думать, что зря тогда не «продлился», может быть, и возникло бы это воспетое известными певцами чувство, которого он, к сожалению, не изведал, но к которому стремился всей душой.