Военные пацаны (сборник)
Шрифт:
При въезде в мобильный отряд, на возвышении, стояла зенитная установка с колоритным, неопределяемым войском в обслуге. Ствол орудия смотрел в направлении подъезжающих к воротам автомашин.
Почему войско неопределяемое? Опытный глаз, конечно, установит, что это милиционеры, но, к примеру, человек, впервые увидевший этих парней, скажет, что это какие-то раздолбаи – анархисты-революционеры времен гражданской войны, по ошибке забредшие в наше время. Одеты они как-то по-особому разно и расхлыстанно: тельники, разгрузки, банданы, береты, пулеметные ленты. И причем все как один
Конечно, не нужно предполагать, что у них постоянно эти улыбки на лицах приклеены. В данном случае срабатывает эффект фотоаппарата. Зной, жара, пыль, усталость. Кто такие? Такие-то. Пара шуточек. Щелк! Кадр зафиксирован, пошли дальше.
Правда, и мы от этих парней мало чем отличались.
На территории мобильного отряда меня поразила уже порядком подзабытая идеальная чистота. Аккуратные ряды жилых домиков-вагончиков с чистенькими кроватями и постелями; у дверей, на ковриках, чистая сменная обувь; покрашенные синей краской штабные корпуса; хаотичное мельтешение также прибывших по бюрократическим делам представителей всевозможных, если можно так выразиться, родов войск МВД – всяких спецназов и особназов. Много зелени. Нет, не покрашенная зеленой краской растительность, а натуральная, ухоженная.
У меня на боку болталась сломанная винтовка «Вал» без глушителя. Всех спецов она почему-то очень привлекала, многие просили ее подержать в руках и рассмотреть повнимательней. Без приклада, без глушителя, без оптики и с дырчатым стволом, она представляла собой довольно интересное малогабаритное «короткоствольное оружие». «Валов» в отрядах в то время было очень мало, и мало кто имел дело с таким оружием. Все многозначительно цокали языками и восхищались «новейшей милитаристской разработкой».
Раздобыв без каких-либо бюрократических проволочек необходимые нашему отряду бумаги, документы, акты списания и проставив на них печати, мы двинулись обратно. Пешком. Идти нам предстояло долго и далеко. В поле зрения попадались молодые чеченские милиционеры в новенькой, чуть ли не парадной форме, какие-то небритые личности кавказской принадлежности, одетые в камуфляж и с автоматами через плечо. Парни в белых рубашках навыпуск, под которыми отчетливо проступают контуры пистолетных кобур. Говорят, если этих людей проверить, они непременно предъявят удостоверение какого-либо серьезного ведомства.
Рядом с нами притормозила черная «Волга».
– Куда направляетесь ребята, подвезти? – Местные тоже безошибочно определяют «наших-ваших». – Сами знаете, по Грозному байки [19] ходят.
– На «Северный».
– Садитесь! – В машине молодой водитель и улыбчивый мужчина в возрасте. Оба чеченца в белоснежных рубашках. – Подвезем вас поближе, я зам прокурора Грозного такой-то.
Представились и мы:
– Антон.
– Охотник.
Сев в машину, я сразу же задал вопрос:
19
Байки – боевики (жарг.).
– Что-то милиционеры
Он меня прекрасно понял.
– Да форму новую недавно получили. – Немного подумав, добавил: – Днем они милиционеры, ночью – бандиты… ну, не все, конечно… Анекдот рассказать, ребята?
– Можно.
– Беседуют Лебедь и Куликов. Куликов заявляет: чеченцев – давить! Все эти чеченцы и прочие урюки – это же все сплошные бандиты! Лебедь ему отвечает: господин Куликов, урюк – это же сушеный абрикос! Куликов: знаем мы этих абрикосов, днем он мирный абрикос, а ночью – вооруженный урюк!
Посмеялись. Надо признать, анекдот довольно старый, но если бы мы им его рассказали, неизвестно, как дальше обернулось бы дело. Вероятно, этим анекдотом мужчина хотел нам показать: смотрите, мы смеемся над самими собой, мы такие же, как и вы, мы – свои и у нас общий враг. Нас не надо бояться.
Между делом узнали от них новость: на окраине города подорвана автомашина с чеченскими омоновцами, погибли двадцать три человека – происшествие серьезное. Туда работник прокуратуры и направлялся. Основная опергруппа уже находилась на месте – все-таки какое-то подобие власти имело место быть. Далее перебросились фразами: «Откуда? Куда? Как там у вас погода?» – и мы уже преодолели солидное расстояние. Несмотря на разбитые дороги, медленно ездить нельзя: опасно, могут обстрелять, а в быстро движущуюся машину попасть труднее.
– Ну, все, ребята, нам прямо, вам налево, мимо центрального рынка, потом…
– Спасибо большое, знаем!
Надеюсь, что этот человек до сих пор жив. Хотя кто знает, столько сообщений было о покушениях на представителей госорганов…
На перекрестке находится вагончик-кафешка, у входа манит ароматным дымком мангал. Неподалеку от него стоит кузов густо изрешеченного пулями «уазика» без колес, с надписью на борту не то углем, не то толстым грифелем: «Танк сушеный. Просто добавь воды!»
Сергей предложил:
– Ну что, по шашлычку?
– Давай! Не вижу причины отказаться от обеда.
Расположились у столика возле входа в вагончик, сели друг напротив друга, чтобы была возможность наблюдать за окружающей обстановкой, автоматы на колени положили. В пределах видимости ни одного прохожего не видно. Только сейчас начинаешь понимать, как нам повезло: ведь на развалах могли быть снайперы. Какими же разгильдяями мы в то время были!
Сергей почему-то начал вспоминать свои проблемы, которые остались где-то далеко-далеко:
– …Всю сантехнику менять надо! Жена пилит-пилит, а я что сделаю? Мать тоже ругается, говорит, лучше бы работягой каким-нибудь был. Постоянно что-то по хозяйству делаю!..
Но я его не слушаю.
Чудно все это выглядит: полнейшая разруха – и симпатичная кафешка, с любовью оборудованная из простенького вагончика. Вклейте в черно-белую фотографию разрушенного Сталинграда цветную вырезку современного ресторанчика – и посмотрите, что получится.
– …Перед отъездом в туалете полочки классные сделал, отполировал, лаком покрыл… Все равно недовольны. Что им там – картины с натюрмортами понавешать, что ли…