"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
– Добро, - кивнул Трепанов.
– У меня на участке дом четырнадцать, по Неглинному, - сказал Афиноген.
– В прошлом году наши преследовали Кутькова, загнали во двор этого дома, а там Кутьков исчез, как сквозь землю провалился! Я проверю еще раз, что там было, а?
– Бери себе в помощь Кондратьева, - распорядился Трепанов.
– Разрешаю десять минут покурить - и к делу…
Вышли в дежурку. Афиноген сунул Коле ладонь лодочкой, сказал: - Держи пять. Афиноген Полюгаев… Из рабоче-крестьян.
– Как это?
– удивился Коля.
–
– Афиноген рассмеялся.
– А ты, я смотрю, к юмору не склонен…
– К чему?
– настороженно переспросил Коля.
– К смеху, - объяснил Афиноген.
– Кончай базар, - Никифоров затоптал окурок.
– Пошли…
– А как себя вести?
– наивно спросил Афиноген.
– Матом не ругаться, рук не распускать, - серьезно сказал Никифоров.
– Иоанн-Златоуст!
– с восторгом воскликнул Афиноген.
– Суворов!
– добавил он.
– А при чем тут Суворов?
– подозрительно спросил Никифоров.
– Из уважения к вам!
Афиноген говорил почтительно, серьезно, но Коля понял, что он посмеивается над суровым Никифоровым. Коле стало жалко Никифорова, и, чтобы его выручить и поддержать, Коля сказал:
– Никифоров! А ты можешь научить меня правильным действиям при личном обыске?
– Само собой!
– обрадовался Никифоров.
– Где у меня пистолет, найди!
Коля начал его обыскивать, но ничего не нашел. Никифоров рассмеялся и резко выбросил вперед правую руку. Маленький черный браунинг послушно лег ему в ладонь.
– Резинка в рукаве, - объяснил Никифоров.
– А на резинке пистолет, запоминай, когда-нибудь пригодится. А кольт ты носи не в кобуре, а за поясом брюк. Афиноген, покажи!
Афиноген лихо выдернул свой наган из-под пиджака.
– Видал?
– снова обрадовался Никифоров.
– У нас, брат, оружие не для формы, а для отражения внезапного нападения или для задержания преступника. В кобурах пусть начальство носит.
– Ну, я думаю, ваш Трепанов тоже не лыком шит, - с уважением сказал Коля.
– Так что ты начальство не презирай.
– Между прочим, Трепанов, - строго вставил Никифоров, - не начальство, а старшин товарищ, запомни. Он опытнее и умнее нас. Я так считаю, что это единственный… как его?
– Критерий, - подсказал Афиноген.
– Вот!
– кивнул Никифоров.
– Единственный… При назначении любого человека на должность начальника. А теперь - разошлись, Вы - в дом четырнадцать, а я - к Бахареву.
Бахарев жил на Тверской-Ямской в старом двухэтажном доме с маленькими окнами и облупившейся штукатуркой.
Никифоров пригласил двух понятых и сломал замок на дверях бахаревской комнаты.
Это было унылое холостяцкое жилище. Пахло пылью, застарелым потом - в углу, на газете, лежало сваленное в кучу белье - и чем-то еще - неуловимым и мерзким… Никифоров нашел на подоконнике початую банку с фиксатуаром, понюхал и сморщился от отвращения.
–
– Бывало-с из ванной по часу не выходили-с… Угрей все из носа давили. Или волосы и усики расчесывали и этой вот дрянью мазюкали-с.
– К нему кто-нибудь приходил?
– спросил Никифоров.
– Женщины? Были пьянки? Эти… оргии?
– Никак-с нет-с, - поклонился понятой.
– Тихо-с жили-с.
В гараже Госбанка все, к кому ни обращался Никифоров, недоуменно пожимали плечами. Нет, ничего предосудительного за Бахаревым не замечали. И более того: он был отзывчив, охотно давал деньги в долг, на женщин не заглядывался, спиртного в рот не брал… "Наша профессия не позволяет…", - объяснил Никифорову красноносый завгар, прикрывая рот ладошкой. Никифоров совсем уже было отчаялся и собрался уходить, но на всякий случай решил заглянуть в канцелярию управления делами - посмотреть личное дело Бахарева. Это дело все равно бы прислали в МУР - Трепанов его затребовал, но Никифорову хотелось хоть что-нибудь сделать самому, и он попросил у румяной сероглазой секретарши в старорежимных золотых сережках папку с личным делом шофера. Секретарша бросила на красавчика Никифорова многозначительный взгляд и небрежно швырнула папку на стол.
– Все вы, мужчины, одинаковы, - сказала она томно.
Никифоров перелистал папку. Дело как дело, обыкновеннейшая биография. Из рабочих, сочувствующий, был на фронте… Ну, что еще? Родители умерли, близких родственников нет.
– А чем же мы одинаковы?
– спросил Никифоров и закрыл папку.
– Вас как звать-то?
– Таня, - секретарша покраснела.
– А тем, что он тоже липнул-липнул, да и сгинул, - она зло сверкнула глазами.
– Вы извините, но я всегда говорила, что интеллигентной девушке такое быдло не пара, а он к тому же еще и лгун первостатейный!
– И чего же товарищ Бахарев лично вам наврал?
– лениво спросил Никифоров.
– То-ва-а-рищ, - протянула она презрительно.
– Знали бы вы, какой он товарищ. А наврал он то, что жениться обещал!
– выкрикнула она.
– Тише… - Никифоров оглянулся.
– Можете отлучиться со мной на полчаса?
– Смотря зачем… - Она игриво посмотрела на него и покраснела.
– Не за этим, - Никифоров тоже покраснел и разозлился.
– Просто здесь неудобно разговаривать!
…На улице он подвел ее к извозчичьей пролетке, усадил и сам сел рядом.
– К разговору нашему не прислушиваться!
– приказал Никифоров извозчику.
Поехали. Мягко цокали по заснеженной мостовой подковы. Таня зябко прижалась к Никифорову:
– Хорошо-то как… Будто до революции…
– Я вот тебе дам, - нахмурился Никифоров.
– Настроение у тебя явно не то…
– У Бахарева вашего то… - сказала она обидчиво.
– Он ко мне полгода приставал, а я - от ворот поворот. Не пара он мне.
– Ишь ты, - презрительно хмыкнул Никифоров.
– Разборчивая.