"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Пули дырявили штукатурку, били стекла.
– Коля, - окликнул Бушмакин, - дуй за подмогой. Они, вишь, в атаку пошли.
Погромщики вытянулись в редкую цепь и медленно двигались в сторону бушмакинцев.
– Коля, если вы уходите - дайте мне ваш наган, - попросил Колычев.
– Не дам, - сказал Коля, пряча наган за спину.
– Я никуда не пойду.
– Приказы не обсуждать!
– обозлился Бушмакин.
– С кем я только связался! Щенки и интеллигенция.
– Интеллигенция тут ни при чем, - сказал Никита.
– От обилия знаний никто еще не
Пуля сбила с Никиты фуражку, и он растерянно заморгал.
– Счастлив ваш бог, - заметил Колычев.
– Случайность… - побледневший Никита попытался улыбнуться.
– Сколько у нас еще патронов. Давайте все, что есть, - приказал Бушмакин.
В подставленную шапку посылались обоймы и патроны.
– Стрелять прицельно, не торопиться, - командовал Бушмашин. Вот так… - Он выстрелил, среди громил началась паника.
– У них снайпер!
– орали бандиты.
– Он всех нас перебьет!
– Братцы! Помилосердствуйте! За что вы нас?
– Николашку скинули, а русскому человеку все равно труба!
– Да здравствують свобода, равенство и братство!
– завопил кто-то среди громил.
– Кто посмееть по етим словам пальнуть, - стреляй!
Он поднялся в рост, двинулся на бушмакинцев. Бандиты перестали стрелять и с восхищением следили за смельчаком.
– Я его срежу… - Вася прицелился.
– Нишкни, - зашипел Бушмакин.
– Коля, как он близко подойдет, - хватай его!
– Сделаем, - Коля приготовился.
Громила шел вначале ровным и быстрым шагом. Но постепенно молчание бушмакинцев насторожило его, он замедлил шаг, потом и вовсе остановился.
– Не успею, - сказал Коля.
– Далеко.
Громила постоял мгновение и вдруг, подоткнув полы длинной кавалерийской шинели, бросился назад. Вася выстрелил, и бандит, сделав несколько заплетающихся шагов, рухнул.
– Ну, была не была, - сказал Бушмакин.
– За мной, вперед!
– крикнул он и побежал в сторону бандитов.
Остальные кинулись за ним.
– Батька кокнули!
– закричал кто-то.
– Спасайся кто может!
Громилы бросились врассыпную. На повороте путь им преградил броневик и черная цепь матросов. Впереди бежали Сергеев и Маруська.
Оставшихся в живых громил окружили и увели. Сергеев обнял Бушмакнна:
– С почином тебя.
– Поменьше таких починов, - хмуро отозвался Бушмакнн.
Заныла ладонь, и он, только теперь вспомнив о ней, обмотал ее платком.
– Чиновники?
– спросил Сергеев.
– Они, - кивнул Бушмакин.
– А ты от кого знаешь?
– Люди видели, - ответил Сергеев: - Сообщили нам. Всех взяли, ни один не ушел.
Маруська подошла к Коле, спросила, заглядывая в глаза:
– Ты переживал за меня?
– По-моему, переживать надо было тебе, - ответил Коля.
– Ты в тепле сидела. А мы здесь - охо-хо!
– Не любишь ты меня, - вздохнула Маруська.
– Почему ты так думаешь?
– пряча смущение, спросил Коля.
– Ну, какой же парень станет пререкаться с любимой девушкой?
– грустно улыбнулась Маруська.
–
– Да ладно тебе, - сказал Коля.
– Пойдем-ка лучше домой, а то, я так понимаю, начинается у нас у всех не жизнь, а сплошная морока. Отдохнуть надо.
– Какой может быть отдых у революционных сыщиков?
– подошел Никита.
– Покой нам только снится. Можно я вас, провожу, Маруся?
Она бросила на Колю печальный взгляд.
– Проводите.
Они ушли. Коля долго смотрел им вслед и думал, что вот встретилась ему хорошая девушка, а что толку? Никакого волнения в груди, хоть убей.
Подошел Вася, подмигнул:
– Увели девку? Из-под носа? А ты не зевай!
– и, заметив огорченный Колин взгляд, добавил: - Тебе сколь лет-то? Восемнадцати нет? Ну, браток. У нас с тобой все еще впереди!
ГЛАВА ВТОРАЯ
В городе за последние дни участились случаи разбойных нападений. С обнаглевшими бандитами начата решительная борьба, в которой население должно содействовать органам Советской власти. Бандитизм, нарушающий нормальное течение жизни Москвы, будет твердой рукой искоренен, как явление дезорганизующее и играющее на руку контрреволюции…
Петроградский январь 1919-го был промозглым и слякотный.
Четверка коней на фронтоне Главного штаба рвалась сквозь туман. Над Дворцовой площадью провисло мокрое небо. У правого крыла Зимнего стоял оркестр - несколько продрогших солдат с помятыми трубами в крючковатых, покрасневших пальцах. Надувая щеки, они неслаженно, но старательно выводили: "Смело, товарищи, в ногу…"
Над импровизированной дощатой трибуной трепетало кумачовое полотнище: "Все на борьбу с Красновым!" Держа равнение, вдоль трибуны шел полк петроградской милиции. Другие полки уже прошли, а этот, только что сформированный из петроградских милиционеров, вступил на площадь, чтобы сразу же после парада вслед за другими грузиться в эшелон и отправляться на Южный фронт. Зрители уже разошлись. Когда последняя рота свернула под арку Главного штаба, наперерез строю бросился мальчишка лет десяти.
– Батя!
– закричал он, срывая голос.
– Ба-а-тя!!
Милиционер с винтовкой, видимо, отец мальчишки, растерянно оглянулся, вышел из шеренги:
– Витька… Ты зачем здесь? А мать? Мать-то больная я тебе настрого не велел уходить, настрого!
– Нету больше матери.
– Витька опустил голову и отвернулся.
– Я уж думал, тебя не найду…
– Как это нету?
– не понял милиционер.
– Умерла мать… Только ты ушел, она и умерла… - мальчишка заплакал.
Шагали шеренги. Вот и последняя скрылась в глубине арки, а милиционер все стоял, не в силах осмыслить случившееся.