Военные противники России
Шрифт:
Политикой Ней никогда особо не интересовался и, более того, откровенно ее сторонился, хотя в молодости и придерживался республиканских взглядов. Он всегда считал основным своим принципом «исполнение солдатского долга». От своих подчиненных требовал ревностного исполнения служебных обязанностей и неукоснительного следования законам воинской чести. Когда после термидорианского переворота 1794 года в армии резко ослабла воинская дисциплина (революционная армия превратилась в республиканскую, и все революционные принципы были отброшены) и воцарилась «революционная» анархия, Ней твердой рукой наводил воинский порядок в своем полку, а затем в бригаде. И ему это в значительной мере удалось. В то же время он с пониманием относился к разного рода человеческим слабостям и нередко проявлял снисходительность к провинившимся. Своих ближайших
В первые годы своей военной карьеры Ней довольно трезво оценивал свои военные способности. Так, в конце 1794 года он демонстративно отказался от звания бригадного генерала, к которому был представлен, считая, что такой высокой чести он еще не заслужил. В годы своей офицерской молодости Ней вообще отличался революционной скромностью. Да и впоследствии еще долгие годы он не забывал о ней. В 1799 году Ней пытался отказаться даже от временного командования армией, сославшись на недостаток своих военных способностей. В письме Директории, обосновывая свой отказ, он писал: «Учли ли вы недостаточность моих военных способностей, чтобы доверить мне столь высокую должность?» Но тогда с его мнением не посчитались.
Несмотря на свою верную службу под знаменами Наполеона, убежденным бонапартистом Ней никогда не был. Приверженность республиканским идеалам, хотя и смутная, в его подсознании сохранялась всегда, так же, как и ненависть к деспотии, в какой бы форме та ни выступала. В частности, он твердо был убежден, что служит прежде всего своему Отечеству, а не человеку, в данный момент его возглавляющему, будь то хоть первый консул, хоть император или король. Отсюда и его убежденность в своей невиновности в 1815 году, ведь Отечеству он не изменял и даже сражался за него на полях Бельгии.
Вера в гений Наполеона и его счастливую звезду впервые у «храбрейшего из храбрых» поколебалась после катастрофы 1812 года и гибели в России Великой армии. Окончательно она пошатнулась после сокрушительного поражения Наполеона в «битве народов» под Лейпцигом в октябре 1813 года. Нею стало ясно, что войну против объединенных сил всей Европы Наполеону не выиграть, тем более что все союзники покинули его, а людские ресурсы самой Франции были уже до предела истощены, на пополнение в армию уже призывали почти детей. Нужно было немедленно заключать мир с державами коалиции, располагающими огромным превосходством в силах, но император не желал идти ни на какие уступки союзникам, не хотел и слышать об отказе от своих завоеваний. И война продолжалась.
В январе 1814 года вражеские армии, впервые после 1792 года, вторглись на территорию Франции. Ней, как и другие маршалы, все еще по привычке продолжает беспрекословно повиноваться императору, хотя и полностью разделяет недовольство высшего командования французской армии его внешней политикой. Самоотверженно сражаясь с вторгшимся на родную землю врагом, он делает все от него зависящее для спасения Империи и устранения нависшей над Отечеством угрозы. Однако бесперспективность борьбы становится все более очевидной, и его раздражение политикой императора продолжает нарастать. Этому способствуют также происки явных и тайных врагов императора, настойчиво внушавшим его соратникам, что спасение Франции заключается только в отстранении Наполеона от власти. Ядовитые семена вражеской пропаганды падают на благодатную почву.
Понимая, что дело Наполеона обречено и крушение его империи неизбежно, несколько маршалов, возглавлявших главные силы наполеоновской армии, среди которых были и Ней, после сдачи Парижа (31 марта 1814 года) решили потребовать от императора отречения от престола. Под благовидным предлогом спасения Франции от ужасов вражеского нашествия заговорщики преследовали и свои корыстные интересы. Путем предательства своего повелителя они стремились сохранить положение и обеспечить свое будущее при новом режиме, который будет установлен победителями после падения Наполеона. На роль человека, способного открыто предъявить императору ультиматум с целью заставить его отречься от престола, заговорщики избрали известного своей смелостью и решительностью, но совершенно не искушенного в политике маршала Нея. Его должны были поддержать другие маршалы. Эту неблаговидную задачу Ней выполнил. Его просто
Ней был рослым, крепким, физически сильным, на редкость выносливым и неутомимым человеком. Отличительными чертами его прямого, вспыльчивого, хотя и отходчивого характера являлись неистовый темперамент, чрезмерное самолюбие и поразительное упрямство. В целом же это была далеко неоднозначная и довольно противоречивая личность. Среди солдат был известен под прозвищем «Рыжий». И еще одна интересная деталь. Будучи эльзасцем по происхождению, Ней до конца жизни сохранил в своей речи немецкий акцент. По существу, как и Лефевр, он был полуфранцузом, полунемцем, но при этом, что особенно любопытно, откровенно не любил немцев. Известны его многочисленные резкие отзывы о них. Ней довольно низко оценивал боевые качества немцев, причем дело нередко доходило до прямых оскорблений. Никакие выговоры Наполеона не могли изменить негативного мнения маршала о союзниках. Неприязнь к немцам проявлялась у него даже и на бытовом уровне.
Суровый воин, проведший почти всю свою сознательную жизнь в боях и походах, Ней, как это ни покажется странным, был страстным любителем музыки, литературы и искусства. Он сам хорошо играл на флейте, собрал обширную библиотеку и большую коллекцию произведений искусства. Его любимыми авторами были Корнель, Мольер, Вольтер и Бомарше. Очень ценил военную литературу. Еще будучи в Швейцарии, Ней первым безошибочно разглядел в простом часовщике талант будущего знаменитого военного писателя и теоретика А. Жомини. Пригласив швейцарца на французскую военную службу, он зачислил его в свой штаб. В дальнейшем Жомини в течение многих лет являлся одним из ближайших боевых сподвижников маршала, дослужился до генеральского чина. Залы замков в поместьях Нея и его роскошного парижского особняка украшали около 100 картин старинных мастеров, вывезенных в качестве трофеев из различных стран.
Слава и богатство не вскружили голову Нею, не сделали его чванливым и заносчивым нуворишем. Подтверждением тому служит такой характерный пример, кстати, один из многих. Однажды в Германии маршал присутствовал на официальном приеме, завершившемся устроенным по этому случаю обедом. Рядом с ним оказался один из владетельных германских принцев, которому прислуживал лакей. Присмотревшись к лакею, маршал вдруг воскликнул: «Ты ли это, Фредерик?» И тут же пояснил присутствовавшим, что встретил своего давнего сослуживца по гусарскому полку. Сиятельный принц оказался в крайне неловком положении. Получалось, что его слуга является чуть ли не другом маршала Франции! Немец тут же под каким-то предлогом выпроводил слугу из залы. Но Ней на этом не успокоился. Оставив застолье с важными персонами, он бросился на кухню. Разыскав там старого товарища, маршал обнял и расцеловал его, дал ему денег и предложил свое покровительство…
Ней закончил свой жизненный путь в расцвете сил, когда ему не исполнилось еще и 47 лет. Уцелев в огне бесчисленных сражений, он пал, сраженный французскими пулями, погиб от руки тех самых французских солдат, которых бесстрашно водил к победам более 20 лет, с которыми праздновал не только радость побед, но и разделял горечь неудач; солдат, которые когда-то восхищались своим маршалом и беспредельно верили ему. Казнь Нея свершилась вопреки акту о капитуляции Парижа, заключенному французским командованием с представителями союзников, один из пунктов которого гарантировал Нею право свободного выезда за границу. В силу своей политической наивности «храбрейший из храбрых» не считал себя в чем-то виновным перед Францией и ее народом. Но он не учел злобной мстительности роялистов, не остановившихся ни перед чем, чтобы покарать «предателя». Маршал Ней стал одной из многочисленных жертв «белого террора», развязанного роялистами в стране сразу же после 2-й Реставрации Бурбонов.