ВоенТур 3
Шрифт:
— Давайте пройдем в штаб, там я вам наглядно покажу обстановку…
— Ну что же, давай пройдем, тем более давно хотел глянуть на твой макет.
Уперев обе руки в край макета Филатов буквально застыл не несколько минут.
— Насколько обстановка за Березиной соответствует реальной?
— Полностью.
— Ты понимаешь чем это грозит?
— Товарищ генерал-лейтенант, вы сейчас про что? Про высокую вероятность прорыва или про мое будущее?
— И про то, и про то…
— За карьеру я сейчас думаю меньше…
— Раз ты собирался ко мне, значит что-то у теб на уме есть. Докладывай!
Изложение
— Так, так, так… Мне пока не понятно другое. Резервы ты не просишь, а ехать ко мне собрался. Что же ты хотел от меня?
— После того, как фронт узнает о переправе противника, он начнет мне выкручивать руки, и вся задумка накроется меднм тазом…
— И ты хочешь, что бы я тебя на короткое время прикрыл?
— На два-три дня не больше…
— А если…
— Не будет если. Только победа. У нас единственный шанс, что бы Клюге на этом плацдарме увяз как пчела в сиропе!
Филатов опять задумался, глядя на макет.
— Полковник, а если ты сжав зубы и вяло отбрехиваясь, сформируешь ударные группировки, подтянешь тылы и решительным ударом срежешь плацдарм сходящимися фланговыми ударами, вдольвосточнооберега Березины, — он обеими руками сделал движение, как будто взял в руки огромный шар, — и отсечешь плацдарм?
— Полноценного котла не получится — масштаб не тот, и местность не слишком подходящая, но в окружение фрицы точно попадут — главное, мост вовремя уничтожить. Да и рискованно.
— Согласен, еще как рискованно! Но, или грудь в крестах… — до конца он не договорил.
— Потери окажутся немалыми, и наверняка куда большими, чем при реализации моего варианта. А обстрелянные солдаты это бесценная сила.
— Знаешь как хочется? Но и колется…
— Зато есть неслабый шанс всерьез потрепать ударную группировку 4-й ТА, в результате чего фон Клюге не скоро решится предпринять нечто стратегически серьезное в направлении Смоленска!
— Перспективно? — Сам себя спросил Филатов. И сам себе ответил: — Весьма. Тем более сегодня комфронта прямо сказал, что подкрепление подойдет и будет кому подпереть нас с тобой с тыла. Вот только… Конечно, ежели сил да боеприпасов хватит, что вовсе не факт…
Филатовмолчал и почти десять минут вдумчиво изучал ТВД, рассматривая его со всех сторон.
Отойдя от макета, он тяжело вздохнул. А я опять завел свою шарманку.
— Поскольку они продвинутые европейцы, то не получив серьезно по сопатке, они снова пойдут на форсирование реки. Они будут вынуждены наводить его в самом узком месте — там где стоял старый. И мы дадим им его навести, а потом когда опять пойдут танки мы рванем дамбу с другой стороны от острова. И так несколько раз, что бы потери были не очень большие, а то немец снова откажется от этого направления и поджидай его в другом месте! Вырваться на оперативный простор танки генерала Гудериана смогут, лишь миновав дамбу.И хозяином ситуации однозначно окажется тот, кто будет контролировать эту самую дамбу. Если заманить фрицев в огневой мешок, предварительно уничтожив мосток на западном берегу, чтобы пути к отступлению окончательно отрезать, так и вовсе хорошо получится.
— Так то оно все складно…
— Мои хлопцы тут на одном разъезде обнаружили два
— Это ты к чему?
— Оставили по двадцать снарядов к орудию, а остальными дамбу заминировали… Не пройдет Гудериан через дамбу своими танками. А с пехотой и артиллерией на плацдарме я справлюсь!
— В идеале тебе бы побольше артиллерии, не говоря уже про авиаподдержку… эх, как бы здорово! Но где все это летающее добро взять? Кстати, а тебе же выделили штурмовики, где они?
— Техника совсем новая, пока осваивают. Я на них не рассчитываю. Да и есть у них серьезный недостаток.
— Какой?
— Не предусмотрена защита задней полусферы. С голой жопой они сейчас — не бойцы, одним словом.
Хотя, с другой стороны, в реальности мост через Березину наши в июне-июле регулярно бомбили — безрезультатно, правда, — значит, шанс получить содействие авиации все-таки имеется.
Глава 11
Чертвозьми, как отчаянно хочется спать! Просто сил нет… Эх, хоть бы часок еще покемарить!
Да и все последние дни он, мягко говоря, не высыпался.В последние несколько дней, почти каждую ночь мне снился какой-нибудь кошмар, и приходилось просыпаться. Сон был очень тревожным. Во сне я шел по каким-то пустыням, редкой цепью огороженным кострам, сквозь завывание ветра, перемежающееся с хрипами умирающих, мимо сгнивших голов и рук, медленно шевелящихся в страшных смердящих прахах.Нет, бывало и хуже, кто спорит? И по несколько суток без сна обходился. Дело не в этом. Просто все это происходит на нервной почве. То ли реальная опасность возбуждает, то ли нет… Точно не знаю. Но такое очень даже может быть. А как по другому, если отбиться получилось после двух ночи? Глянув в сторону открытого окошка хаты лесника, увидел что как раз начало вставать солнце, окрашиваянебо на востоке в пастельные тона приближающегося рассвета?
Конечно, уже не июнь, когда начинает светать в начале пятого, но все одно, отдохнуть удалось не больше пары-тройки часов. Окончательно придя в себя, приподнялся на кровати, и взгляд четко сфокусировалсяна лице стоящего рядом человека. Точнее, моего адъютанта, старшего лейтенанта Щекочихина. Да что ж ты бубнишь, стоя над душой ирод! Эх, Щекочихин, ну вот почему ты такой нудный! А еще командир РККА, адъютант! Проснулся уже твой командир, проснулся…
— Товарищ полковник, — снова забубнил он, — радиограмма из штаба фронта, с пометкой «весьма срочно». И разведчики вернулись — не смогли переправиться через Березину, принесли сведения особой важности. Это тоже срочно. Вместе с ними командир разведбата майор Манкошев прибыл, они все снаружи дожидаются.
— Про разведку подробнее Костя.
Поколебавшись буквально секунду, старлей мрачно добавил:
— Не знаю толком что там у них произошло, но из группы только двое обратно дошли, оба раненые, все остальные там на берегу и остались.
— Я правильно тебя понял, на нашем берегу?
— Сейчас товарищ майор сам доложит.
— Я тебя правильно понял, разведчики на нашем берегу на немцев напоролись? — хриплым со сна голосом спросил я, усаживаясь на жесткой деревенской лавке, застеленной сложенным вдвое стеганым одеялом и шинелью.