Воевода

Ланцов Михаил Алексеевич

Ногайцы приблизились.

Человек тридцать — тридцать пять. Чуть покрутились у ворот, сдавленно ругаясь. И отошли к причалу. К воде. Где и стали привалом. Не ясно пока — временным или уже лагерем. Они видимо не ожидали, что ворота теперь закрываются. Видимо кто-то им донес, что в крепости ворот еще нет, а защитники ушли с воеводой в поход…

— Опять ногайцы? — тихо спросила Марфа, наблюдая за ними со стены. Они были в изрядном отдалении, поэтому угрозы это не несло никакой. С такой дистанции никакая стрела не страшна.

— Они

самые…

— Сколько у тебя людей?

— А то ты не знаешь? Семеро.

— А сколько тех, которых можешь вооружить? Ты ведь приглядывался. Муж сказывал про ополчение.

— Я его учить еще на начал, — отрезал Петр.

— Но к людям присматривался. Так?

— Твой муж желает всех мужчин поставить в ополчение. Чтобы при нужде стены обороняли. Сие непросто сделать. Они крестьяне да ремесленники и к такому не привыкшие. На стене смерть. Один-другой упадет и побегут. Да и опасно это — крестьян вооружать. Мало ли что им в голову взбредет?

— Мужу лучше знать.

Петр поиграл желваками. Но промолчал.

— Сколько?

— Человек тридцать, может сорок я, пожалуй, смогу привлечь.

— Тогда не медли.

— Против этих, — кивнул он в сторону ногайцев, — и моих бойцов хватит.

— А если это — передовой отряд? Сдюжишь?

— Ты глянь какой ров? Какие стены? — махнул рукой Петр. — Среди наших незваных гостей, мню, дурных нет. Они явно рассчитывали проскочить, думая, что у нас еще ворота не закрываются. А теперь — все. Мы им не по зубам. И не смотри так. Не смотри. Даже если пять сотен придет — все впустую. Лестниц таких они не сделают. Как на стены влезут?

— Нет неприступных крепостей. Как бы ты полез?

— Засыпал бы ров. Потом подвел насыпь. И на нее лестницы поставил. Но это долго. У них нет лопат. И у нас есть луки с массой стрел.

— Тогда чего они медлят? Зачем остановились? Чего ждут?

— Бес их знает, — пожал плечами Петр.

— Займись ополчением, — с нажимом произнесла Марфа.

[1] В данном случае речь об основных силах артиллерии Царя Московского.

Глава 6

1556 год, 16 июня, к югу от Тулы

Ногаи уперлись в стрелку на слиянии двух мелких рек, берега которых обильно поросли ивами и ракитами. Настолько, что просто так не просочиться. Да и грунт там был хлипкий, чем ближе к воде, тем более болотистый. Как они в такую ситуацию попали — не ясно. Либо устали и ошиблись, либо не имели знающего местность проводника. Все-таки эти ногаи пришли издалека… наверное…

А со стороны пролеска, на небольшой, вытянутый луг стрелки, выдвигался тульский полк. Медленно. Осторожно. Андрей уже понял, что он загнал свою жертву в угол. И опасался, что она учудит чего-то. Мало ли? В отчаянии люди могут разное сотворить.

Степняки едва не валились

с ног от усталости. Поэтому разворачиваться и идти на прорыв не решились. Все прекрасно отдавали себе отчет — не получится. Да и лошади их не оставляли надежд — их состояние было едва ли не хуже, чем у людей. Поэтому они спешились и постарались углубиться в заросли ивы и ракиты. Дабы прикрыться деревьями да лошадьми. И, если повезет, как-то сторговаться.

Воевода тульский в сопровождении десятка всадников выехал ближе.

— Эй! Разбойнички! — крикнул он в жестяной рупор. Получилось сочно и громко. Дистанция то небольшая.

— Мы не разбойники! — выкрикнул кто-то из зарослей.

— А кто вы? Мой Царь с вашим князьком войны не ведет. Так ведь? Так. А вы пришли на землю моего Царя с оружием. Кто же вы? Добрые путешественники? Торговцы? Не похоже. Разбойники! — резко повысив тон, выкрикнул Андрей. — Разбойники вы! И никто иной! Как с разбойников с вас и спрос будет!

Тишина.

— Предлагаю вам сложить оружие.

— Что бы перевешать потом на суках? — едко выкрикнул кто-то из ногайцев. — Как разбойников.

— Я добрый. Три года поработаете на меня и прощу вам ваш разбой. Домой отпущу.

Тишина.

Степной воин и работник? Хорошая шутка. Едкая. В философии этих людей, как и у советских воров, любая работа выглядела унижением их чувства собственного достоинства. Лучше смерть. Воевода это прекрасно знал. Поэтому и предлагал.

Он хотел настроить их на нужный лад. Чтобы внезапно не стали сдаваться. Потому что возиться с пленными Андрей не имел никакого желания. Что с ними делать? Куда-то тащить. Где-то держать. Кормить. И выдумывать как с них хоть какую-то пользу получить. Хуже всего было то, что выкупленные на свободу, они все равно вернутся. И продолжат свое грязное дело…

Степняки ничего не ответили. Никто. Не матерных выкриков не прозвучало. Никаких иных.

Так что воевода, вернувшись к полку начал командовать.

Конные копейщики и лучники в каком-то числе были «обкатаны» еще во время битв на Гоголе и Любовшане. Да и ранее. Поэтому их боевой дух выглядел неплохо.

А вот со стрельцами дела обстояли иначе.

Набранные «по объявлению» из самого разного сброда они, конечно, недурно потренировались за осень-зиму-весну. Но никто еще не слышал про героически погибший экипаж тренажера. Поэтому Андрей не сильно им доверял в боевой обстановке.

Тут ведь как?

Мастер ножевого боя, никогда в своей жизни не убивший ножом ни одного человека, стоит не сильно больше, чем обычный прохожий. Вот и стрельцы, без боевого опыта, аналогично. Их то воевода и выдвинул на боевой рубеж.

Спешил.

Построил шеренгами.

И скомандовал медленное наступление.

Конные же лучники и копейщики должны были поддерживать их и прикрывать. На случай контратаки.

Звук горна.

И стрельцы двинулись вперед.

Шаг за шагом.