Воин Донбасса

Пересвет Александр Анатольевич

Про роль их в «Пятидневной войне» с Грузией рассказывали какие-то весёлые байки — будто те одним радиообменом на чеченском гнали в бегство грузинские войска. Только Кравченко тогда было не до того, чтобы выслушивать подобные истории: он лежал в палате госпиталя с замотанной бинтами головой и тоскливо размышлял о том, как будет теперь дальше жить без одного глаза. Почему-то вбил себе в голову, что глаз не спасут…

Впрочем, один раз Алексею довелось всё же встретиться с чеченцами. Ночью, в Луганске. Этой зимой.

Ехали они с Митридатом и Настей к нему в расположение.

А

машинка Мишке досталась вполне себе ничего — «Паджеро».

Ехали тихонько: вёл Митридат, который перед тем выпил. А Мишка всегда хвастался, что выпивши водит только осторожнее. Такая вот особенность организма. Да и гололедица была.

За каким-то поворотом к ним сзади пристроилась машина — свет её фар нагло залезал в салон, брезгливо ощупывая его, словно тербатовец на блокпосту «жигуль» сельского пенсионера.

Ассоциация оказалась, что называется, рабочей: чужая машина вскоре обогнала их, сбросила скорость, остановилась. Мишка вытянул автомат из ниши между сиденьями, Лёшка достал свой АПС.

Из машины вышли трое вооружённых. Чеченцы, по ним видно было сразу. В хорошем камуфле, но это ничего не значило: по ночам на луганские окраины запросто могли проникать и ДРГ противника. Правда, подходили нагло, вразвалочку. Не как диверсанты, а как гаишники. Оружие тоже держали не по-боевому. Это говорило за то, что свои. Так что дёргаться пока не стали. Только Алексей тихонько приоткрыл дверь со своей стороны, да подобрался, чтобы иметь возможность быстро выпасть и начать стрелять.

Тем временем чеченцы подошли, один согнутым пальцем постучал в стекло. Мишка стекло приопустил, правой рукой снимая АКСУ с предохранителя.

— А што это мы так быстра едем? — лениво поинтересовался постучавший. Второй в это время грамотно сместился от него вправо, контролируя возможных пассажиров на задних сиденьях. Третий стал несколько слева, контролируя переднюю часть машины, но стоя в то же время так, чтобы водитель перекрывал директрису для пассажира.

Грамотные, суки! Опытные.

Мишка тоже, впрочем, был грамотным. На подобные случаи их ориентировали.

— А задание у нас такое, — с кажущейся беспечностью ответил он.

— Што за задание? — удивился чеченец.

— А тебя, брат, это не касается, — отрезал Митридат, но пояснил, чтобы не сорвать ситуацию в прямой конфликт: — Госбезопасность работает, ясно?

— Дакумент ест? — уже менее уверенно спросил чеченец.

— Разумеется, — прозвучал ответ.

Мишка левой рукою достал из переднего кармана куртки своё удостоверение, ткнул в полуоткрытое окно.

— Удовлетворены? — осведомился он.

— О, так бы и сказал сразу, брат, — заюлил чеченец.

«Не брат ты мне…» — прозвучало в мозгу Алексея из знаменитого фильма. Но промолчал. Потому как про «гниду черножопую» продолжения у него давно не получалось. Потому как узнал он на войне этой и других кавказцев — не этих вот «уличных абреков».

Был эпизод летом, когда всё под тем же Лутугино пришлось ему повоевать бок о бок с осетинами. На вид — те же звероватые, заросшие волосом кавказоиды. Но на поверку… Чёрт — всё равно кавказцы, да! Но в их

другой, лучшей ипостаси. Без всякой подляны, храбрые, надёжные, гостеприимные и верные. Те, которых можно и хочется назвать братьями. Настоящие имперские кавказцы, даже в звероватости своей — собратья. Вроде как «Дикая дивизия» в Первой мировой — гордость всей императорской армии…

В общем, чеченцы после предъявления удостоверения как-то тихо сдулись и скромно отступили в свою машину. Мишка разумно не стал выдавать им никакой встречки. Ночь, Луганск-Северный, комендантский час… Как там поётся — и кто кого переживёт, тот и докажет, кто был прав, когда припрут…

Правда, номер машины оба запомнили. Потому как и ёжику ясно: не случайные то были чеченцы. И нехорошие…

Алексей спросил потом Мишку, было ли какое развитие истории с ночными этими охотниками. Нашли, ответил тот. Но действий никаких не предприняли. Как и следовало ожидать, чеченцы те были плотно завязаны со своими — теми, которые служили в ополчении. А «те» были, в основном, при комендатуре.

В общем, никому не нужно было ворошить осиный рой. Но на заметочку взяли, да. И связь их комендатурскую — тоже, да…

Кстати, а отчего бы этому комендачу не быть связанным со «своими» чеченцами?

— В общем, экспертиза покажет, — продолжил между тем комендач. — Хотя поведал бы я тебе, какие у нас тут экспертизы…

Он вздохнул.

— В общем, тут от другого стартовать надо, — продолжил Томич. — И будем. Вот от этой «шайбы», — он мотнул головой на полукруглый фронтон торгового офиса МТС, что торчал по другую сторону улицы.

Во время летних обстрелов поблизости от него разорвался снаряд, так что часть витринного формата окон вынесло. С тех пор — а может, и раньше, сразу после переворота, Алексей не знал, — офис стоял в нерабочем состоянии. А как раз недавно, с неделю назад, там появились рабочие, начала ползать вдоль фасада люлька, а сам фасад стал снова обрастать стеклом.

Сейчас тут никого не было — Новый год, естественное дело. Но пустая люлька висела на уровне второго этажа. До Лёшкиного четвёртого, пожалуй, дострелить можно… Хотя с крыши удобнее. А это значит, у злодея был доступ к ключам. И сигнализации. Есть там сигнализация?

— Да, оттуда пальнули, — правильно угадал ход его мыслей Томич. — По всему судя, с крыши. «Трубы» дядька не оставил, пожадничал. Следы, правда, есть. Но обычные, гражданские. Ничего не дают. Полгорода в таких ботинках ходит. А у нас не Москва, по двум молекулам производителя и продавца не установим, — хохотнул он.

Ну-ну. Вся страна убеждена в том, что в Москве всё могут, всё умеют, собрано всё лучшее. Впрочем, Лёшка мог бы легко вспомнить и свои ощущения, когда был ещё мальчишкой в Луганске. Москва тогда представлялась ему тоже чем-то фантастическим. Где богатые, вольные люди ходят по широким проспектам, ездят каждый день в чудесном метро, живут в просторных отдельных трёхкомнатных квартирах и ежедневно ужинают в роскошных ресторанах. И работают сплошь в министерствах и главках. Или журналистами. И ещё у них всё есть. Колбаса, балыки, пирожные и так далее.