Воин Донбасса
Шрифт:
— Слыхал, у вас там и водолазная подготовка была? В Новосибирском твоём…
— Была, — кивнул Кравченко. — Но мне не досталось. Больше пришлось на вододроме купаться — учились преодолевать водные преграды.
Командир уловил его растущее недоумение.
— Небось, думаешь, для чего все эти вопросы? Вижу, думаешь. Просто хотел уточнить базовую подготовку. О ваших делах с Бледновым наслышан, Были сведения, что ты у него несколько операций планировал.
Алексей пожал плечами — не выдержал.
— Знаю про особый статус, что ты себе отвоевал, — усмехнулся Перс. — Знаю, что не особо
Он изучающе ощупал взглядом глаза Алексея.
— Ты только не обижайся, как в том фильме говорили, где «один важный вещь скажу», — добавил примирительно. — Просто у меня штаба, положенного по штатам ВС РФ, нет. Ну, по сути. А есть у меня хороший начальник штаба. Ну, заместитель по оперчасти. Планирует операции, выходы и так далее. И делает своё дело хорошо. А тебе хочу предложить должность зама по боевой. Вместо зама по вооружению. Или, вернее, — вместе. Проще говоря, натаскивать бойцов на правильную войну. Сказали, что ты это умеешь. И мне важно, чтобы вы дополняли друг друга, а не гасили. Понял меня?
— Так точно, — ответил Кравченко.
— Поясню ещё, — добавил командир. — Не тебе рассказывать, как и из чего вырастало наше ополчение. И как воевало. И до сих пор у нас, сам знаешь, — кто в лес, кто по дрова. Первый батальон прямо, остальные… кто направо, кто налево, кто назад, кто — вовсе решил в расположении остаться, ибо дела. То же и в штабах. И даже кураторы ситуацию улучшить… Ну, в общем, пока получается медленно и вообще не очень. Понятное дело: если даже дюжину батек Махно собрать в одном корпусе, они от этого вольницей страдать не перестанут. Которая в наших условиях, сам знаешь, сразу переходит в страдание хернёй…
Алексей невольно вспомнил инцидент с Сан Санычем. А вообще-то: а тот ли самый пресловутый Штраус ли его завалил по приказу ли то ли Главы, то ли Москвы? Ни тому, ни другой гибель начштаба 4-й бригады — ни для чего. А вот собранные в одну военную структуру «батьки Махно» неизбежно обязаны начать выявлять крутизну одного относительно другого. Бэтмен был — или, вернее, обещал стать — крут. И его вполне могли захотеть превентивно вывести из борьбы. Из уже начавшейся борьбы…
Н-да… А ведь — вариант…
— Так вот я такого не хочу хотя бы на уровне своего батальона, — между тем продолжил Перс. — Про твою самостийность и отдельную войну всем известно. Куга, который Волков, начштаба, тоже себя не на помойке нашёл. Он вообще из казаков. Не из этих, кстати, местных милиционеров да сантехников, которым Лозицын кубанки на головы надел и «новым казацтвом» объявил. А из настоящих, из донских. Так что хоть тебя и уважаемые люди рекомендовали, но я разорвать вам батальон не дам! Понял, Буран?
Алексей кивнул:
— Я про Кугу слышал. Лично не знаком, но уважаю. А по убеждениям своим — вообще под каждым твоим словом подпишусь! И должность любую готов исполнять со всем своим старанием. И поверь, говорю не для того, чтобы, типа, заранее прогнуться. А по факту: меня как раз боёвка тянет больше, чем оперативка. У Бэтмена просто деваться было некуда, когда
— Ладно, — ещё раз внимательно рассмотрев его глаза, помягчел Перс. — Познакомлю ещё вас. Посмотрю. А пока — проехали. Будем считать главный вопрос решённым. Поздравляю, товарищ капитан, с началом службы в отдельном разведывательном батальоне корпуса Народной милиции Луганской Народной Республики! Ну, а теперь… Коньяку по соточке за это?
— Да куда ж я денусь! — с облегчением улыбнулся Алексей. — А после просил бы разрешения накрыть «вступительную» полянку для товарищей офицеров…
Да и действительно, куда ему деваться, подумал он, вспоминая крайние два дня…
Эти двое на заброшенном блок-посту возле Самсоновки не могли не насторожить. Во-первых, отчего только двое. Во-вторых, что они тут делают, на морозе, в сгущающейся темноте длинного зимнего вечера? Можно предположить, что из-за случая с Бэтменом ввели усиление. Но опять же — отчего только двое? Да и появились как-то быстро — час назад, когда ехали к Изварино, здесь никого не было.
Потому застращённый Митридатом Алексей на всякий случай переместил пистолет из кобуры в нишу между дверью и сиденьем. Движение правой руки к груди довольно хорошо можно контролировать через лобовое стекло. А вот за левой, которая вроде бы естественно тянется к ручке двери, если машину остановят и последует команда выйти, проследить тяжелее. Правда, тут нужно уметь так открыть дверь, чтобы правильно из неё вывалиться, не теряя директрисы на противника, — но этому как раз Кравченко учили.
Он всё же надеялся, что впереди так, залётные какие-нибудь казачки. Вышли на нехитрый гаишный промысел. А на Мишкиной машине номера всё же не гражданские. И кстати, пропуск гэбэшный у него должен быть? А где?
Но времени найти документ уже не хватило. «Казачки» или кто там они — явно приготовились «принять» запозднившегося водителя.
Один повелительно махнул рукой. Без всякого жезла, кстати.
Подошёл по-хозяйски, но глупо. Остановился возле открытого Алексеем окна водительской стороны, в то время как напарник его остался сзади машины.
По камуфляжу не поймёшь, откуда парни, и шевронов не видно.
— Куда едем в поздний час, что везём? — лениво осведомился «гаишник». В том, что самодеятельный, сомнений уже не было. — Документы на машину есть?
Ну, это был совсем не по делу вопрос. Не Москва.
— На номера обрати внимание, — холодно ответил Алексей, нащупывая левой рукой пистолет. — Не подлежит остановке и досмотру.
— Не знаю я, что это за номера, — хмыкнув, протянул собеседник. — А кто надлежит осмотру на блок-посту, а кто нет, решаю тут я. Из машины выходим!
И приподнял ствол автомата.
Всё стало ясно окончательно. Как ни запутана силовая система в Луганской республике, как ни конкурируют в ней разные ведомства, но гэбэшные номера настоящие гаишники или те, кто их тут заменяет из комендатуры, знают прекрасно. И вести себя могут как угодно напряжённо, но никак не по-хамски. Чревато боком, как любит говорить Злой. К тому же — война.