Воинский класс
Шрифт:
— Мне ничего об этом неизвестно, сэр.
— Я проверю наши склады вооружения, Патрик, — предупредительно сказал Самсон. — Я проверю каждую запись в журнале и каждый миллиметр записи аппаратуры, пока не выясню правду.
— Я сказал вам правду, сэр — я понятия не имею, что случилось в Жуковском, — ответил Патрик. — Кто бы то ни был, это не я. Однако меня возмущает ваш тон. Мне представляется, что вы уже решили обвинить в этом меня.
— Генерал, меня никоим образом не волнует ваше мнение о моем тоне, — отрезал Самсон. — Вы совершили невероятное и неслыханное — вторглись в российское воздушное пространство без разрешения, убивая российских солдат и разрушая российскую собственность. Вы едва не были сбиты. Я едва не потерял двоих ценных членов экипажа
— Сэр, я ничего не «выцыганивал» по поводу этой операции, — сказал Патрик. — Да, я передал собственный план непосредственно министру обороны, не поставив вас в известность, но вы же знаете, я намеревался согласовать его с вами при первой…
— Нет, не знаю — в этом и проблема, — оборвал его Самсон. — Я абсолютно уверен, что вы не согласовали его со мной, так как были уверены в том, что я его не одобрю. Доказательством того является ваше вторжение в российское воздушное пространство без разрешения. Вы могли связаться со мной и доложить в любой момент. Но вы летели в течение часа в неверном направлении, не связываясь ни с кем вообще. Как и полковник Фёрнесс. Вы не выходили на связь, потому что считали, что не сможете получить ответ, который хотели бы услышать. Вы не докладывали мне, потому что полагали, что я отзову вас.
— А вы бы отозвали?
— А это сейчас имеет значение, генерал? — Взорвался Самсон. — Вы самолично бросились вперед. Вы устроили собственную личную войну.
— Почему вы так поступаете, сэр? — Спросил Патрик. Он не разглагольствовал — он спрашивал честно и искренне. — Мы доставили Дьюи и Деверилла домой живыми и…
— Нет, домой их благополучно доставил президент, — надавил Самсон. — Президент сделал телефонный звонок российскому президенту Сенькову, менее чем за десять минут договорившись о том, что вы сможете уйти. То есть, президент добился от Сенькова согласия не стрелять в ваши задницы — чем спас не только задницы Дьюи и Деверилла, но еще и твою, Бриггса и Уолла. Довольно странно, учитывая, что к тому моменту вы незаконно сбили три российских самолета.
— Значит, вы решили, что мы виновны в преступлениях, предполагающих военный трибунал? — Спросил Люгер. — Вы уже решили, что мы виновны и предлагаете уйти в отставку, чтобы сохранить лицо?
— Это не имеет значения, полковник — я считаю, что вы виновны в нарушении доверия меня и всех мужчин и женщин, с которыми вы служите в ВВС и своей страны, — сказал Самсон. — Я нахожу вас виновными в этом. Я говорю вам все это потому, что считаю, что вы оба заслуживаете шанса уйти в отставку без каких-либо пятен в личных делах. Я советовал бы вам принять мое предложение, потому, что даже если трибунал вас оправдает, здесь вы более служить не будете, и я серьезно сомневаюсь, что в ВВС найдется командование, которое примет кого-то из вас.
Патрик поднялся на ноги и подошел к столу Самсона.
— Разрешите начистоту, генерал?
— Это ваша последняя возможность сделать это.
— Чего вы боитесь на самом деле, сэр? — Спросил Патрик. — Что я сделал, чтобы заставить вас пытаться выкинуть меня отсюда? Вы опасаетесь, что из-за меня плохо выглядели перед президентом?
— Вы совершенно правы, генерал, — ответил Самсон. — Я определенно смотрелся как тупой негр при генеральских погонах, не способный держать своих безголовых подчиненных в рамках. Но вы уже закрепили эту мысль в Вашингтоне ранее, когда устроили эту операцию в Китае и украли бомбардировщики 111-го крыла для своих проектов в «Дримлэнде». Похоже, вы определенно приходите на смену Брэдли Эллиотту. Вы, Патрик Маклэнэхан. Вы технический волшебник и одинокий волк. Все остальные лишь пешки в вашей личной игре по защите демократии в мире. Моей карьере пришел конец в единую минуту, когда я был назначен сюда, к тебе.
— И больше всего, Маклэнэхан, я боюсь того, что тебя отсюда не выставят, — пошел дальше Самсон. — Я знал Брэда Эллиотта. Он был мне другом, учителем, наставником.
— Я горжусь тем, что работал с ним, — ответил Маклэнэхан.
— Я тоже, — добавил Люгер. — Он спас мне жизнь. Дважды.
— И вы оба остались с ним слишком долго, заразившись от него его странным пониманием добра и зла, правильного и неправильного, долга и тщеславия, ответственности и фанатизма, — сказал Самсон. — Конечно, Брэд делал свое дело. Да, он был героем, для меня и для многих других людей. Но он делал все неправильно. Безответственно. Незаконно. Ваш герой, Патрик, ваш, Дэвид, мой собственный, был неправ. Вы могли уйти, вы могли его игнорировать. Но вы решили его любить. Вы наслаждались той силой и свободой, которую давала работа с ним. Абсолютная власть развращает абсолютно, слышали? И мало что дает такую власть, как двухсотпятидесятитонный В-52, заходящий в атаку. Я прав?
Самсон приподнялся, наклонился над столом и посмотрел Маклэнэхану прямо в глаза.
— Единственное, Патрик, что тебя остановит, это смерть. Если тебе позволят продолжать делать то, что ты устроил в России, ты получишь третью или четвертую звезду, пойдешь на пост министра обороны, или станешь советником президента по вопросам нацбезопасности или даже станешь президентом лично — ты станешь такой же угрозой для мира во всем мире, какой был Брэд. Тебя, Патрик, остановит только кто-то, кто крепко даст тебе по голове, так, что прихлопнет, или ты убьёшься сам. Это то, от чего я пытаюсь тебя спасти: от смерти как никем не понятый, отчаянный и сумасбродный человек, которым был Брэд Эллиотт. У меня есть полномочия твоего командира сделать что-то, чтобы не дать тебе закошмарить мир своими выходками. Все, конечная. Мне лишь очень жаль, что кто-то не остановил Брэда прежде, чем он перешел на темную сторону.
— Брэд… Брэд не был таким, генерал Самсон, — сказал Дэвид Люгер слабым дрожащим голосом. Они не расслышали, что он еще бормотал себе под нос по-русски.
— Вы говорите, что хорошо его знали — а я говорю, что вы ни хрена его не знали, — отрезал Патрик. — Вы только думаете, что знали его. Я так думаю, что вы хотели всего лишь хорошую удобную должность, чтобы светить звездами, но не баламутить систему слишком сильно. Брэд Эллиотт хотел другого. Он получил свою должность и три звезды, несмотря на то, что регулярно доводил половину Вашингтона до белого каления. Он создавал технику и людей, которые имели настоящую смелость и настоящую решимость. Даже после того, как его выставили, он вернулся героем. Он спасал мир десятки раз, сэр. Мое неподчинение заставляет вас злиться? Или просто ваше разочарование от того, что вы никогда не водили бомбардировщики в бой?
— Меня никогда не тяготило то, что я никогда не был в реальном бою, генерал, — ответил Самсон, возможно, даже слишком резко. — Ни один настоящий военный не хочет войны и можете быть уверены, никто не жалеет о ее отсутствии. Для меня достаточно того, что я служил своей стране — хоть копая канавы под взлетные полосы в Тайланде при абсолютной влажности, хоть руководя крупнейшим в мире военным исследовательским центром. Я не пытаюсь развязать войну, просто ради того, чтобы вести ее. — Эти слова попали в цель. Патрик опустил глаза и отстранился.
— На этом все, — сказал Самсон. — Обвинения выдвинуты, генерал, полковник. Жду ваших рапортов в семнадцать ноль-ноль, или же я передам их главному военному прокурору.
— Можете не ждать так долго, сэр, — сказал Дэвид Люгер. — Я могу дать вам ответ прямо сейчас. Я не уйду ни в отставку, ни на пенсию. Я прошел через слишком многое за последние несколько лет, чтобы собраться и уйти. Если хотите наказать меня, наказывайте.
— Я рекомендую вам еще немного все обдумать, — строго сказал Самсон. — У вас слишком многое поставлено на карту, чтобы отказываться от добровольного ухода. Ваше прошлое и… другие факторы, которые могли бы сделать вас чрезвычайно интересным работы в государственном либо частном секторе.