Воинский класс
Шрифт:
Егоров неохотно включил систему управления вооружением. У них оставались все четыре ракеты Р-60 с тепловой головкой самонаведения в крыльевых пусковых установках.
— Ракеты готовы… Створка открыта. «Бандит-один» на шесть часов, дальность тринадцать, «Бандит-два» на четыре, дальность двадцать восемь. Дай мне цель.
— Лови, — Стойка выполнил крутой набор высоты, переворот и зашел прямо на ведущий F-16. Они сблизились за считанные секунды. — Есть захват! — Крикнул Егоров. — Пуск! — Он выпустил две ракеты Р-60, как только оказался в пределах досягаемости.
* * *
Все
— Ракетная атака! — Закричал он. — Маневр уклонения! Нас атакуют! — Он немедленно потянулся к кнопке отстрела ЛТЦ и дипольных отражателей — прежде, чем понял, что ни того, ни другого на самолете не было — и, включив полный форсаж, ушел на девяносто градусов влево и потянул ручку управления на себя, пока не услышал предупреждающий сигнал, а затем выровнялся и перевел РУД на холостой ход.
Это был отчаянный маневр с расчетом на то, что ракета захватит форсажный факел, а затем потеряет цель, когда он почти заглушит двигатель. Пилот турецкого F-16 понимал свои шансы. Он понимал, что ему конец задолго до того, как обе Р-60 влетели прямо в сопло и взорвались, превратив истребитель в облако раскаленного металла и горящего реактивного топлива.
— Контроль, контроль, aman allahim, bombok, «Зодиак-один» сбит, повторяю, «Зодиак-один» сбит! — Закричал молодой пилот «Зодиака-два» на командной частоте. — Потерял цель! Я в обороне! Видите «Бандита»?
— Никак нет, «Зодиак-два», никак нет! — Ответил оператор наземной станции. — Цели не наблюдаю! Рекомендую вектор, курс один-девять-ноль, снижение дол базы-ноль, максимальная скорость. Убирайся немедленно! Звено «Секис» на подходе, РВП восемь минут, база плюс двадцать.
Ведомый на мгновение подумал о том, чтобы отомстить за ведущего, прошерстив небо радаром и собственными глазами в расчете на то, что ему подфортит и он найдет козла, который убил его друга и наставника. Однако он пошел на снижение и включил полный форсаж. Как бы ему не хотелось драки, он понимал, что у него при себе не было ничего, кроме гнева, и он ничего не мог сделать.
* * *
— Он разворачивается! Сматывается! — Торжественно сказал Егоров. — Включил форсаж — уходит на околозвуковой. Давай, великий турецкий воин. — Однако его радость была недолгой, так как он увидел индикатор, оповещающий о неисправности в обеих пусковых. Вероятно, ракетные двигатели повредили титановые заслонки пусковых, из-за чего пусковые установки остались частично открыты или повредили пусковые установки внутри.
Стойка немедленно развернул самолет на восток еще раз, снижая тягу двигателей, чтобы уменьшить тепловую заметность и укрыться от радаров над морем, пока они не окажутся вне зоны обнаружения вражеских радаров. — Особо не радуйся, Геннадий, — сказал он. — Нам осталось очень мало до того, чтобы врезаться в Черное море. Нам нужно молиться, чтобы хватило топлива до базы, и мы с большой вероятностью сядем на дно, если не будет осторожны.
Им действительно очень повезло — один двигатель заглох сразу после посадки, и ему едва хватило топлива, чтобы вырулить на стоянку прежде, чем
Атака прошла успешно, но ни Стойка, ни Егоров не радовались чему-либо, кроме как тому, что выжили.
СЕМЬ
Штаб KFOR, лагерь Бондстилл, Приштина, Косово, этим же утром, позже
— Ситуация рушится у нас на глазах, господа, — сказал генерал Сэр Эдмунд Уиллоуби, командующий сил Организации Североатлантического договора в Косово (KFOR). — Должен сообщить вам пренеприятнейшее известие: Бывшая Югославская Республика Македония и Республика Албания только что объявили друг другу войну.
Конференц-зал, где проходило совещание и просмотр материалов взорвался от криков шока и разочарования. Уиллоуби председательствовал на совещании по выработке стратегии этим утром среди всех командующих KFOR, проходившей в Кэмп Бондстилл, штаб-квартире всех миротворческих сил ООН и НАТО в Косово, размещенной в производственной киностудии рядом с аэропортом Приштины в Косово. Также на совещании присутствовали специальный представитель ООН из Профилактической дипломатической миссии ООН (UNPREDEP) посол Швеции Сунне Йоельсон. UNPREDEP была военно-гражданской администрацией, управлявшей силами ООН в Македонии с 1995 года, пытаясь поддерживать закон и порядок в отношениях Македонии и Албании. Они были введены туда, когда пограничные столкновения угрожали перерасти в тотальную войну.
— Есть ли у вас сведения о том, что стало причиной этого инцидента? — Спросил оберст (полковник) Рудольф Майссер, командующий немецким контингентом KFOR.
— Ничего, — ответил Уиллоуби. — Очевидцы утверждают, что македонская артиллерия открыла огонь и уничтожила несколько наблюдательных постов албанцев. Македония отрицает это, но утверждает, что наблюдательные посты использовались для разведки целей. Они говорят, что перехватили с этих постов несколько кодированных сообщений, которые были похожи на данные для составления координатной сетки для артиллерийского огня.
— Это не похоже на провокацию ответного огня, — сказал полковник Миша Симоров, командующий российским контингентом KFOR, сменивший на этом посту полковника Казакова.
— Это точно — особенно в отношении Албании, — вставил полковник ВВС Тимоти Грир, командующий американским контингентом KFOR. — Из Струги сообщают о ста шестидесяти подтвержденных погибших. Албания также нанесла удары по нескольким историческим местам.
— Я уверен, что это был рефлекторный ответ на македонский удар по Кукесу, — сказал Симоров. — Там погибло в два-три раза больше.
— Я не оспариваю серьезность этой атаки, сэр, — сказал Грир Симорову. — Но подвергать город ракетно-артиллерийскому обстрелу в течение почти четырех часов за то, что какой-то горячей голове из артиллерии вздумалось пальнуть через границу?
— Вы, похоже, стараетесь минимизировать опасность, полковник, — ответил Симоров. — Македония совершила акт войны — упреждающий удар по наблюдательному посту, расположенному у критически важного маршрута. Это можно расценить как прелюдию к вторжению.