Воины
Шрифт:
Когда между ними оставалось ярдов десять, сир Утор поднял копье вверх.
Дунк услышал оглушительный треск — его копье ударило в щит. Он ощутил толчок, отдавшийся в руке и плече, но не увидел удара. Железный кулак Утора ударил его прямо между глаз, со всей силой человека и коня, слившихся воедино.
Дунк очнулся, лежа на спине, глядя на бочкообразные своды подвала. Какой-то миг он не мог понять, где он находится и как очутился здесь. В голове эхом отдавались голоса, перед глазами проплывали лица: старый сир Арлан, Тансель Длинная, Беннис Коричневый
Ну, по крайней мере, оба глаза у него были на месте. И дыры в голове не чувствовалось — это тоже хорошо. Он увидел, что лежит в каком-то подвале и со всех сторон стоят бочонки с вином и элем. «Что ж, — подумал он, — по крайней мере, тут прохладно и питье под рукой». Во рту стоял привкус крови. Дунка кольнул страх. Если он откусил себе язык, он навсегда останется не только болваном, но еще и немым болваном! «Доброе утро!» — прохрипел он, только затем, чтобы услышать собственный голос. Звук откликнулся эхом под сводами. Дунк попытался подняться на ноги, но от этого усилия стены подвала завертелись вокруг каруселью.
— Полегче, полегче! — сказал рядом дрожащий голос. И рядом с его кроватью появился горбатый старик, в одеянии, таком же сером, как его седые волосы. На шее у него была мейстерская цепь из разных металлов. Лицо у него было старческое и морщинистое, по обе стороны крупного крючковатого носа залегли глубокие складки. — Лежите смирно, дайте мне осмотреть ваши глаза.
Он заглянул Дунку в левый глаз, потом в правый, раздвигая веки пальцами.
— У меня голова болит.
Мейстер фыркнул.
— Скажите спасибо, что она у вас по-прежнему на плечах, сир. Вот, это должно вам немного помочь. Выпейте.
Дунк заставил себя выпить гнусное зелье все до капли, ничего не пролив и не выплюнув.
— Турнир... — сказал он, утирая губы тыльной стороной кисти. — Расскажите про турнир. Что там было?
— Да все те же глупости, что и обычно. Люди спихивали друг друга с коней палками. Племянник лорда Смоллвуда сломал себе запястье, сиру Эдену Риели раздробило ногу упавшей лошадью, но убиться пока никто не убился. Хотя за вас, сир, я опасался всерьез.
— Меня выбили из седла, да?
Он по-прежнему чувствовав себя так, словно голова у него была набита шерстью, иначе он бы не задал такого дурацкого вопроса. Дунк пожалел о нем сразу, как только эти слова слетели у него с языка.
— Выбили, да еще с таким грохотом, что замок содрогнулся до самых дальних башен. Те, кто поставил на вас большие деньги, были изрядно разочарованы, ваш оруженосец до сих пор себя не помнит. Он бы так подле вас и сидел, кабы я его не выставил. Не хватало еще, чтобы у меня тут под ногами ребятишки путались! Я напомнил ему о его долге.
Дунк обнаружил, что сам не помнит, о чем речь.
— О каком долге?
— О вашем коне, сир. О доспехах и оружии.
— Ах да, — сказал Дунк. Теперь он вспомнил. Мальчик хороший оруженосец, он знает, что от него требуется. «Я потерял меч старика и доспех, который
— Да, и ваш дружок-скрипач тоже про вас спрашивал. Он сказал, чтобы я заботился о вас как можно лучше. Его я тоже выставил.
— Давно ли вы за мной ходите? — Дунк пошевелил пальцами правой руки. Пальцы работали нормально. «Пострадала только голова, а ею я все равно не пользуюсь, как говаривал сир Арлан...»
— Четыре часа, по солнечным часам.
Четыре часа — это еще не так плохо. Дунк как-то раз слышал о рыцаре, который получил такой сильный удар, что проспал сорок лет кряду, и, пробудившись, обнаружил себя седым и дряхлым.
— Вы не знаете, выиграл ли сир Утор второй поединок?
Быть может, Улитка даже выиграет турнир. Будет не так обидно, если Дунк сможет сказать, что потерпел поражение от лучшего рыцаря на турнире.
— Этот ваш? Ну да, выиграл. Против сира Аддама Фрея, кузена невесты, весьма многообещающего молодого рыцаря. Когда сир Аддам рухнул наземь, ее светлость упала в обморок. Ее пришлось отнести в ее комнаты.
Дунк заставил себя подняться, пошатнулся, но мейстер подхватил его и помог удержаться на ногах.
— Где моя одежда? Мне надо идти. Мне надо... я должен...
— Если вы не помните, куда вам надо, значит, не так уж это срочно.
Мейстер раздраженно тряхнул головой.
— Я посоветовал бы вам не есть жирного, избегать крепких напитков и новых ударов между глаз... но я давно убедился, что рыцари остаются глухи к голосу разума. Ступайте, ступайте себе. У меня на руках много других глупцов, о которых надо заботиться.
Очутившись во дворе, Дунк увидел коршуна, который ходил большими кругами в ослепительно-голубом небе, и позавидовал ему. На востоке собирались тучи, мрачные, как настроение Дунка.
Пока он брел обратно к ристалищу, солнце било его по макушке, точно молот по наковальне. Земля как будто колыхалась под ногами... а может быть, это его шатало. Поднимаясь по ступеням, ведущим в погреб, он дважды чуть не упал. «Эх, надо было послушаться Эгга!»
Он медленно пробирался через двор, вдоль внешнего края толпы. Пухлый лорд Алин Кокшоу, прихрамывая, уходил с ристалища, опираясь на двоих оруженосцев. Он был последним, кого выбил из седла юный Глендон Гром. Третий оруженосец нес его шлем. Три гордых пера были сломаны.
— Сир Джон Скрипач! — объявил герольд. — Сир Франклин из дома Фреев, рыцарь из Близнецов, принесший клятву верности владыке Переправы! Выйдите на ристалище и явите вашу доблесть!
Дунк мог только стоять и смотреть, как крупный вороной жеребец Скрипача рысью выбежал на поле в вихре развевающегося синего шелка и золотых мечей и скрипок. Панцирь у Скрипача тоже был синий, как и его наколенники, налокотники, наголенники и оплечье. Кольчуга же была позолочена. Сир Франклин восседал на сером в яблоках жеребце с развевающейся серебристой гривой, под масть его серым шелкам и серебристым доспехам. Они сошлись и разъехались, и съехались снова. Дунк стоял и смотрел, но ничего не видел. «Дунк-чурбан, темный, как погреб, — упрекнул он себя. — У него на щите слизняк! Как можно было проиграть человеку, у которого на щите слизняк?»