Воины
Шрифт:
Это было достаточно справедливо, чтобы Дунк вышел из себя.
— Что ж поделаешь, здесь не бьются ни на мечах, ни на булавах! — бросил он, когда сын Квентина Молнии и сир Аргрейв выслали коней вперед. — Ступай, принеси мой щит!
Эгг скривился и пошел за щитом.
На ристалище копье сира Аргрейва ударило о щит сира Глендона и проехало по нему, оставив борозду поперек молнии. Но тупой турнирный наконечник копья Грома ударил противника прямо в грудь, да с такой силой, что у того лопнула подпруга. Рыцарь вместе с седлом рухнул в пыль. Дунк поневоле проникся уважением к юнцу. «А мальчишка-то бьется почти так же хорошо, как болтает!» Интересно, заставит ли это зрителей перестать
Пропела труба, достаточно громко, чтобы Дунк поморщился. Герольд снова взобрался на трибуну.
— Сир Джоффри из дома Касвелл, владыка Опасного Моста, защитник Бродов. Сир Кайл, Кот с Туманных Болот! Выйдите на ристалище и явите вашу доблесть!
У сира Кайла доспехи были добротные, но старые и поношенные, со множеством вмятин и царапин.
— Мать была милостива ко мне, сир Дункан! — сказал он Дунку и Эггу, выезжая на ристалище. — Мне предстоит биться с лордом Касвеллом, тем самым, кого я желал встретить.
Если среди присутствующих и был человек, который чувствовал себя хуже, чем Дунк, то это, несомненно, был лорд Касвелл, напившийся накануне до бесчувствия.
— Удивительно, как он сумел сесть на коня после вчерашнего, — сказал Дунк. — Победа у вас в руках, сир!
— О нет! — сир Кайл вкрадчиво улыбнулся. — Сир Дункан, кот, который хочет сливок, знает, когда стоит мурлыкать, а когда показать когти. Я рухну наземь, как только копье его светлости коснется моего щита. А потом я приведу ему своего коня, принесу доспехи и скажу его светлости, что с тех пор, как я был его первым бойцом, он стал сражаться куда лучше. Это поможет мне добиться его расположения, и еще до исхода дня я снова буду человеком Касвелла, рыцарем из Опасного Моста.
«Немного в этом чести!» — чуть было не сказал Дунк, но предпочел промолчать.
Сир Кайл будет не первым межевым рыцарем, променявшим честь на теплый угол у очага,
— Что ж, как скажете, — буркнул он. — Удачи вам. Или неудачи, как вам больше понравится!
Лорд Джоффри Касвелл был хлипкий юнец лет двадцати, хотя сейчас, в доспехах, он выглядел несколько более впечатляюще, чем накануне, когда он уснул в луже вина. На щите у него был изображен желтый кентавр, натягивающий боевой лук. Такой же кентавр украшал белую шелковую попону его жеребца и был выгравирован золотом на его шлеме. «Человеку, у которого на гербе кентавр, стоило бы получше держаться в седле». Дунк не знал, хорошо ли сир Кайл владеет копьем, однако судя по тому, как сидел на коне лорд Касвелл, он мог свалиться даже от громкого чиха. «Коту достаточно будет проехать галопом вплотную к нему».
Эгг придерживал Грома под уздцы, пока Дунк взбирался в высокое жесткое седло. Он сидел и ждал, ощущая множество глаз, устремленных на него. «Гадают, насколько хорош этот здоровенный межевой рыцарь». Дунк и сам этого не знал. Ничего, скоро узнает.
Кот с Туманных Болот сдержал слово. Копье о руках у лорда Касвелла ходило ходуном, копье сира Кайла было нацелено в сторону. Оба сближались легкой рысью, так и не подняв коней в галоп. И тем не менее сир Кайл слетел наземь, стоило только копью лорда Джоффри случайно зацепить его плечо. «А я-то думал, коты всегда ловко падают на лапы!» — подумал Дунк, когда межевой рыцарь рухнул в пыль. Копье лорда Касвелла осталось цело. Он развернул коня и торжествующе потряс копьем, как будто только что спешил самого Лео Длинного Шипа или Смеющегося Вихря. Кот стащил с себя шлем и отправился ловить коня.
— Давай щит! — сказал Дунк Эггу. Мальчишка протянул ему щит. Дунк продел левую руку в ремень и стиснул ручку. Тяжесть щита успокаивала, придавала уверенности, хотя при его длине управляться с ним было непросто, а от висельника ему
— Сир Утор Серый Лист, — прозвенел его голос, — и Рыцарь Виселицы! Выйдите на ристалище и явите вашу доблесть!
— Осторожней, сир! — предупредил Эгг, подавая Дунку турнирное копье, конусовидное древко двенадцати футов в длину, заканчивающееся тупым турнирным наконечником в форме стиснутого кулака. — Другие оруженосцы говорят, что сир Утор хорошо держится в седле. И он проворен!
— Проворен? — фыркнул Дунк. — Да у него на щите улитка! С чего бы ему быть проворным?
Он вонзил каблуки в бока Грома и медленно направился вперед, держа копье вертикально. «Одна-единственная победа — и я ничего не теряю. Две — вообще хорошо, мы станем куда богаче, чем теперь. Но на две победы на таком турнире надеяться не стоит». Ему еще повезло при жеребьевке. Ему мог бы достаться в противники Старый Бык, сир Кирби Пимм или еще какой-нибудь местный герой. Быть может, распорядитель турнира нарочно сводит межевых рыцарей друг с другом, чтобы никому из лордов не пришлось пережить унижение, потерпев поражение в первом же круге от межевого рыцаря? «Неважно. Не больше одного противника за раз — так учил меня старик. Сейчас надо думать только о сире Уторе!»
Они встретились напротив трибун, где в тени замковых стен восседали на подушках лорд и леди Баттервелл. Подле них сидел лорд Фрей, держа на колене своего сопливого сынишку. Позади стояла череда девиц с опахалами, однако камчатная рубаха лорда Баттервелла потемнела под мышками и прическа его юной супруги обвисла, размокнув от пота. Юной леди явно было жарко, скучно и неуютно, но, завидев Дунка, она гак выпятила грудь, что молодой человек побагровел под шлемом. Он преклонил пику перед ней и ее супругом и повелителем. Сир Утор поступил так же. Баттервелл пожелал им удачного поединка. Его супруга высунула язычок.
Пора. Дунк рысью отъехал к южному концу ристалища. В восьмидесяти футах от него остановился и развернулся, готовясь к атаке, его противник. Серый жеребец Утора был меньше Грома, но моложе и горячей. Сир Утор был облачен в зеленый эмалевый панцирь и серебристую кольчугу. На его округлом шлеме-бацинете развевались зеленые и серые шелковые ленты, на зеленом щите красовалась серебристая улитка. «Хороший доспех, хороший конь — значит, и выкуп будет хорош, если я сумею выбить его из седла!»
Пропела труба.
Гром неторопливой рысцой двинулся вперед. Дунк развернул копье влево и опустил его так, чтобы оно легло поперек конской головы и деревянного барьера, отделяющего его от противника. Левая сторона его тела была защищена щитом. Он подался вперед, плотнее стиснул ноги, по мере того как Гром набирал скорость. «Мы — единое целое. Человек, конь и копье, все мы — единое существо из плоти, дерева и стали!»
Сир Утор стремительно несся вперед, копыта его серого вздымали облачка пыли. Когда их разделяло не более сорока ярдов, Дунк поднял Грома в галоп и нацелился копьем на серебряную улитку. Гневное солнце, пыль, жара, замок, лорд Баттервелл и его супруга, Скрипач и сир Мейнард, рыцари, оруженосцы, конюхи, простолюдины — все исчезло. Остался только противник. Он снова дал коню шпоры. Гром устремился вперед. Улитка неслась навстречу, росла с каждым движением длинных ног серого жеребца... но впереди нее надвигалось копье сира Утора с его железным кулаком. «Щит у меня прочный, он выдержит удар! Главное — улитка! Ударить по улитке, и победа за мной!»