Вокруг Пушкина

Ободовская Ирина Михайловна

Прошу вас, граф, воспользоваться этим письмом так, как вы сочтете уместным. Примите уверения в моем совершен­ном уважении.

А. Пушкин».

Обращает на себя внимание, что намерение Дантеса же­ниться на Е. Гончаровой является как бы главным мотивом отказа Пушкина от дуэли. П. Е. Щеголев писал по этому по­воду: «Показать своим друзьям и знакомым Дантеса до неле­пости смешным, заставив его под угрозой дуэли жениться на Е. Н. Гончаровой, — значило для Пушкина подорвать его репутацию в обществе». Но в свете новонайденных писем нам кажется, что тут были другие, более веские причины. И не случайно Пушкин пишет, что у него нет никаких основа­ний приписывать это решение соображениям, недостой­ным благородного человека.

Не означает ли этот намек, что всякий благородный человек должен жениться на девушке, с которой уже вступил в связь?

По поводу этого письма А. Ахматова писала, что оно имело целью изобразить Дантеса трусом, под угрозой дуэли согласившегося жениться на обесчещенной им девушке, и что письмо компрометирует Екатерину. Но можно ли представить себе, что Пушкин мог таким образом опозо­рить сестру своей жены, живущую у него в доме? Не комп­рометировать свояченицу, а скорее защитить ее, побудив Дантеса жениться, — вот чего хотел добиться Пушкин этим письмом.

Итак, 17 ноября Пушкин послал Соллогубу письмо с от­казом от дуэли. Далее события последовали одно за другим с невероятной быстротой. В тот же день Дантес сделал официальное предложение через Е. И. Загряжскую. Оче­видно, днем 17-го приехал и Д. Н. Гончаров. Вечером того же дня на бале у С. В. Салтыкова было объявлено о помолв­ке Е. Н. Гончаровой с бароном Ж. Дантесом-Геккерном... Сохранилась недатированная записка Е. И. Загряжской к Жуковскому:

«Слава Богу, кажется, все кончено. Жених и почтенный его батюшка были у меня с предложением. К большому счас­тию за четверть часа пред ними приехал из Москвы стар­ший Гончаров и он объявил им родительское согласие, и так все концы в воду».

Все концы в воду... Эта загадочная фраза Загряжской до сих пор не расшифрована: какие концы — неизвестно, но они были! Трудно придумать какое-либо другое объяснение этим словам, кроме того, что наконец-то браком все будет «прикрыто»...

Известие о сватовстве Дантеса к Гончаровой вызвало большое удивление. Приведем несколько высказываний со­временников.

В письме Ольги Сергеевны Павлищевой к отцу от 24 де­кабря 1836 года мы читаем:

«...По словам Пашковой, которая пишет отцу, эта но­вость удивляет весь город и пригород не потому, что один из самых красивых кавалергардов и один из наиболее модных мужчин, имеющий 70 ООО рублей ренты, женится на мадему­азель Гончаровой, — она для этого достаточно красива и достаточно хорошо воспитана, — но потому, что его страсть к Наташе не была ни для кого тайной. Я прекрасно знала об этом, когда была в Петербурге, и я довольно потешалась по этому поводу; поверьте мне, что тут должно быть что-то подозрительное, какое-то недоразумение и что, может быть, было бы очень хорошо, если бы этот брак не имел места».

Анна Николаевна Вульф, соседка Пушкиных по Михай­ловскому, писала своей сестре баронессе Евпраксии Врев­ской 28 ноября того же года:

«...Вас заинтересует городская новость: фрейлина Гонча­рова выходит замуж за знаменитого Дантеса, о котором вам Ольга наверное говорила, и способ, которым, говорят, устроился этот брак, восхитителен». 28 декабря Анна Нико­лаевна сообщает подробности, передавая содержание полу­ченного Пушкиным диплома. «Что касается других версий, я пока о них ничего не пишу, чтобы было о чем тебе расска­зать при свидании».

«Пушкин проиграет несколько пари, — пишет С. Н. Ка­рамзина брату, — потому что он, изволите видеть, бился об заклад, что эта свадьба — один обман и никогда не состоится. Все это по-прежнему очень странно и необъяснимо, Дантес не мог почувствовать увлечения, и вид у него совсем не влюб­ленный. Катрин во всяком случае более счастлива, чем он».

Есть свидетельства, что Дантес пытался избежать жени­тьбы на Гончаровой, и за две недели до своего сватовства к ней просил руки княжны Барятинской, но получил отказ. В дальнейшем обстоятельства сложились так, что у него не было другого выхода: или дуэль, или женитьба. Высказывав­шееся ранее некоторыми

пушкинистами предположение, что Николай I приказал Дантесу жениться, никак пока документально не подтверждается. Но несомненно, что все пре­пятствия (подданство, различие вероисповеданий, вопрос о том, что будущие дети будут католиками, и т. д.) были бы­стро устранены, и жениху и невесте было дано высочайшее разрешение на брак.

Казалось бы, после официального объявления о помолв­ке все стало на свои места и наступила разрядка. Но этого не произошло: положение продолжало оставаться напряжен­ным.

В конце декабря Пушкин писал отцу: «У нас свадьба. Моя свояченица Екатерина выходит за барона Геккерна, пле­мянника и приемного сына посланника короля Голландско­го. Это очень красивый и добрый малый, он в большой моде и 4 годами моложе своей нареченной. Шитье приданого сильно занимает и забавляет мою жену и ее сестер, но при­водит меня в бешенство. Ибо мой дом имеет вид модной и бельевой мастерской». Пушкин ошибался: предсвадебные хлопоты не радовали Екатерину Николаевну, наоборот, письма говорят, что она находила их отвратительными и с не­терпением ожидала их окончания, опасаясь, что все может рухнуть в последний момент.

Геккерны не бывали у Пушкиных. Дантес, по свидетель­ству Данзаса, приезжал со свадебным визитом, но не был принят. Екатерина Николаевна встречалась с женихом у За­гряжской и в свете. Дантес разыгрывал влюбленного, по крайней мере в письмах к своей невесте. Но вряд ли Екате­рина Николаевна обманывалась этими письмами. Как жен­щина неглупая и волевая, она умела владеть собой, и никто из посторонних не догадывался о том, что она думает и чув­ствует на самом деле. Об этом свидетельствуют два ее пись­ма к брату от 18 ноября и 3 декабря. Она «со смертельным нетерпением» ждет конца всей предсвадебной суматохи, считает оставшиеся дни и все же до конца не верит в реаль­ность этой свадьбы, которая состоится, «если Бог помо­жет». Чтобы придать своему бракосочетанию вид обычной, счастливой свадьбы, она хочет, чтобы на ней присутствова­ли все члены ее семьи.

Здесь нельзя не отметить совершенно противоположное стремление Е. И. Загряжской, которая старалась, чтобы на свадьбе было как можно меньше приглашенных. Вот что об этом пишет С. Н. Карамзина.

«...Я присутствовала при одевании мадемуазель Гончаро­вой, но когда эти дамы сказали, что я еду вместе с ними в церковь, ее злая тетка Загряжская устроила мне сцену. Из самых лучших побуждений, как говорят, опасаясь излишне­го любопытства, тетка излила на меня всю желчь, накопив­шуюся у нее за целую неделю от нескромных выражений участия; кажется, что в доме ее боятся, никто не поднял го­лоса в мою пользу, чтобы по крайней мере сказать, что они сами меня пригласили; я начала было защищаться от этого неожиданного нападения, но в конце концов, чувствуя, что голос мой начинает дрожать и глаза наполняются слезами досады, убежала. Ты согласишься, что помимо доставлен­ной мне неприятности, я должна была еще испытать боль­шое разочарование: невозможно сделать наблюдения и рас­сказать тебе о том, как выглядели участники этой таинст­венной драмы в заключительной сцене эпилога».

Столь резко выраженное Загряжской нежелание, чтобы С. Карамзина была в церкви на венчании, свидетельствует о том, что тетушка старалась отстранить ее от участия в цере­монии, причем она даже не постеснялась переступить гра­ницы приличия: отношения Гончаровых с Карамзиной бы­ли таковы, что не пригласить ее на свадьбу было по мень­шей мере неучтиво. Очевидно, у Загряжской были на это ка­кие-то очень веские причины.

Итак, 10 января 1837 года свадьба все же состоялась. Венчание, ввиду различия вероисповеданий жениха и неве­сты, было совершено дважды: в римско-католической церк­ви св. Екатерины и в православном Исаакиевском соборе. На бракосочетании со стороны невесты присутствовали Е. И. Загряжская, Наталья Николаевна, Александра Никола­евна, Дмитрий и Иван Гончаровы. Пушкин на свадьбе не был, а Наталья Николаевна уехала сразу после венчания и не была на свадебном обеде.