Вокруг Солнца
Шрифт:
— Мой повелитель соизволяет дать вам, чужестранцы, аудиенцию. Приблизьтесь. Кто вы такие и откуда пришли — все это уже известно. Объясните теперь, чего вы желаете!
— Ты сказал мне, — отвечал венузийцу профессор, — что во дворец доставлен какой-то предмет, найденный недавно плавающим на поверхности океана. Я желал бы знать, что за существа оказались в этом предмете.
Брахмес перевел слова ученого вождю, который в ответ едва слышно бросил несколько фраз.
— Вождь, — произнес тогда переводчик, —
Михаил Васильевич побледнел как полотно и в бессилии зашатался.
— Что с Еленой? Она умерла? — вскричал Гонтран. — Да говорите же, не мучьте меня, профессор!
— Исчезла!.. Они не видали ни ее, ни Шарпа, — задыхающимся голосом произнес ученый.
Яростное ругательство Фаренгейта и возглас отчаяния были ответами на слова Михаила Васильевича.
Один Сломка сохранил свое хладнокровие.
— Не видали? Вот вздор! Этого быть не может! — проговорил он. — Расспросите-ка Брахмеса подробнее, профессор, когда был найден странный предмет, где, при каких обстоятельствах.
— Предмет, которым вы так интересуетесь, — отвечал Брахмес, когда Михаил Васильевич перевел ему вопросы инженера, — упал на нашу планету почти в то же самое время, что и вы.
— А какой он формы? — перебил своего собеседника Осипов, в голове которого сверкнула внезапная догадка.
— Он имеет вид огромного полого шара из какого-то неизвестного нам вещества.
— Так это наш аппарат! — воскликнул профессор. — И ты говоришь, что он упал к вам почти одновременно с нами?
— Да, — перевел Брахмес ответ вождя, — хотя наши астрономы заметили его еще тогда, когда он только несся в пространстве; первоначально они приняли его за воздушный корабль таинственного небесного посланника, но потом убедились в своей ошибке.
— О каком посланнике ты говоришь?! — воскликнул Михаил Васильевич, услышав эти слова.
— О существе, совершенно похожем на вас, которое прилетело с Луны за несколько дней перед вами и объявило себя уроженцем планеты, которую оно называло Землею.
— Шарп… Это Шарп! — закричал профессор, с волнением переводя своим спутникам слова Брахмеса.
— О да, без сомнения! — в один голос согласились те.
— Этот посланник, где же он теперь? — замирающим голосом спросил ученый венузианца.
— После нескольких дней пребывания здесь он продолжил свое путешествие.
Михаил Васильевич почувствовал, что земля ускользает из-под его ног.
Потом, собравшись с силами, старик задал Брахмесу еще вопрос:
— Ведь этот посланник был не один? Ему сопутствовала молодая девушка, не правда ли?
— Он был один, — ответил Брахмес.
Глава XV
НОВЫЕ СБОРЫ
Ответ владыки венузийцев словно громом
— Этот презренный злодей не остановился перед гибелью беззащитной девушки, — воскликнул старый ученый, заливаясь слезами.
— Господи! Когда же попадет мне в руки этот негодяй? — заскрипел зубами Фаренгейт, услышав о новом преступлении своего врага.
Что касается Гонтрана, то он не находил даже слов для выражения своего горя: «Все кончено, напрасны труды, лишения, опасности, прощайте, мечты о счастье…» — в отчаянии думал молодой человек.
Один только Вячеслав Сломка сохранил здравый смысл.
— Ну, полноте, — начал он, — к чему такие мысли? Каким бы злодеем ни был Шарп, я все-таки не думаю, чтобы он был способен выбросить Елену в пространство. Ведь он человек умный и хорошо знает, что за убийство ему придется жестоко поплатиться.
Михаил Васильевич печально усмехнулся:
— Поплатиться? Разве мы на Земле?
— Нет, но повторяю, я уверен, что Шарп пальцем не дотронулся до вашей дочери, — возразил инженер.
— Так ты думаешь… — начал Гонтран с надеждой.
— Я думаю, — перебил приятеля Сломка, — что Шарп просто спрятал твою невесту внутри вагона, и оттого, понятно, венузианцы не увидели ее.
— Гм… а ведь это очень вероятно, — отозвался Фаренгейт, тронутый печалью отца.
— Понятно! — поддержал его инженер.
— Ну, полно плакать, Гонтран, — дружески ударил он по плечу своего приятеля. — Подумаем лучше, как бы нам нагнать беглеца.
— Нагнать? — недоверчиво проговорил Гонтран. — Но как же мы можем думать об этом, не зная даже, какой дорогой и куда он отправился?
— Для него мыслима лишь одна дорога — к Солнцу, что обусловливается способом передвижения его вагона. А между Солнцем и Венерой только и есть одна промежуточная станция: Меркурий.
— Я совершенно согласен с вами, — проговорил Михаил Васильевич, в душе которого также зародилась слабая надежда. — Шарп, наверное, отправился на Меркурий, тем более что эта планета скоро будет в своем афелии, [8] стало быть, в ближайшем расстоянии от Венеры, равняющемся десяти миллионам миль. Чтобы пролететь это пространство, Шарпу нужно двадцать семь дней.
— Эх, какая нам нужда в скорости, с которой этот негодяй удирает от нас? — перебил старого ученого американец. — Ведь все равно мы не имеем средств преследовать его.
8
Афелий — наиболее удаленная от Солнца точка орбиты обращающегося вокруг него небесного тела. Например, расстояние Земли в афелии от Солнца равно 152 миллионам километров.