Вокруг Света 1993 №03
Шрифт:
Мужчины возглавляют шествие, за ними идут мелкой рысцой ослики, груженные купленным в городе товаром в кожаных и домотканых мешках. Мера многих товаров на рынках города, будь то дрова, уголь, зерно, вода, солома, даже строительный камень, — груз осла. По краям маленькой кавалькады идут мальчики, следящие за осликами, а за ними — женщины и девочки. Они все босиком. Одеты в свободные платья из грубой ткани домашней выделки, старенькие, но украшенные яркой и искусной традиционной вышивкой с преобладанием крестов. Вежливо и сдержанно поздоровавшись с нами, они обгоняют нас и спокойно идут дальше. В отличие от горожан, они не выказывают любопытства, увидев на пустынной дороге идущих пешком двух белых женщин, одна из которых к тому же светловолосая. Лишь замыкающая это шествие девочка
Впереди уже вырисовывается цель нашего похода — комплекс Квесквам-Марьям. Вот мы уже и у ворот. Останавливаемся передохнуть после нелегкого подъема. На противоположном холме живописно раскинулся Гондар. Отсюда он виден полностью — с доминирующим над городом дворцовым комплексом, минаретами мечетей, проглядывающими сквозь зелень крышами церквей, с чуть виднеющимся вдали монастырем Дебре Берхан Селассие. Голые сухие склоны гор с редкими рощицами деревьев, уходящие за горизонт линии вершин — величественная картина!
И вот перед нами — высокие стены из крепкого камня; массивные деревянные ворота, над которыми сооружена башенка на запоре. Но с нами наш постоянный гид — Асфау Гырма, перед которым открываются все ворота. Дряхлый дебтера, он же сторож, впускает нас в большой внутренний двор. Рядом с ним — молодые люди, которые проходят здесь практику церковной службы. Здесь все дышит памятью веков. Мынтуваб построила копию великолепного комплекса Гондара. Что такое Квесквам-Марьям? Это большая территория, обнесенная круглой стеной строгой кладки с 12 круглыми башнями, где в нижних этажах живут дебтера и старые одинокие священники. Башни лишь немного возвышаются над трехметровыми стенами. Выделяются угловая башня рядом с дворцом — ее высота около 15 метров, круглая, фаллической формы. Она смотрит прямо на Гон-дар и дорогу, соединяющую резиденцию Мынтуваб с городом,— издалека будет замечено любое движение в сторону замка.
Эта удаленная от входа половина комплекса — собственно резиденция итыге. Она отделена от монастыря низкой внутренней стеной. Состояла она из дворца, помещений для слуг, сторожевой башни, домашней церкви. Эта церковь — круглая в плане, первая в эфиопской архитектуре сменившая стиль прямоугольных храмов. Во внутреннем дворе был великолепный сад с живописным прудом. Именно здесь произошли трагические события, приведшие к смерти Иясу II.
Никто не осмеливался сказать негусу, что после смерти Бакаффы его мать полюбила его двоюродного брата, получившего прозвище Мыльмыль (Избранник). Она даже родила несколько дочерей. Не зная этого, Иясу II влюбился в одну из них, свою сестру. Однажды, приехав неожиданно к матери, он застал ее с Мыльмылем. Потрясенный, он решил наказать того. Выйдя с Мыльмылем в сад, он приказал слугам спрятаться за кустами и, внезапно выскочив, утопить Избранника в пруду. Верные люди в точности исполнили приказание господина. Но это случайно видела сестра Мыльмыля. В стремлении отомстить за смерть брата она отравила негуса, подсыпав яд в вино.
Сейчас от сада осталось лишь несколько деревьев-великанов, пруда не видно совсем, церковь и хозяйственные постройки в руинах. Только угловая башня и фасадная стена дворца дают возможность представить былое великолепие. Дворец уютный, двухэтажный, вытянутый в длину, более «домашний», чем замок в Гондаре. Он более изысканно украшен. К сожалению, сохранился лишь фасад и стены. Четыре двери и три окна богато декорированы темно-бордовым туфом. К окнам как бы примыкает маленькая каменная часовенка с тремя ступенями, боковыми колоннами, входной аркой, круглой крышей, увенчанной характерным крестом в круге,— все это вырезано из камня. Само оконное отверстие теряется в этом великолепии. Более скромно украшены дверные проемы. Из основного камня сделаны трехступенчатые притолоки с арочным покрытием, а по внешней стороне арки — украшения из туфа и узких кирпичей, уложенных ребром. Еще
Комплекс в нетронутом виде просуществовал до второй половины XIX века. Тогда в соседнем Судане вспыхнуло восстание Махди. Земли вокруг Гондара были захвачены, и все церкви и монастыри разграблены, сожжены, разрушены мусульманами. Не избежал общей участи и Квесквам-Марьям. Были разрушены и все строения во внутреннем дворе, и монастырские кельи, и церковь святой Марии за пределами дворцового комплекса. Однако здесь на старом фундаменте во время итальянской оккупации была восстановлена круглая церковь, в которую приходили из близлежащей округи. Но злоключения Квесквам-Марьям на этом не закончились — при налетах британской авиации она была разрушена вторично. Весь комплекс так и не был восстановлен. Реставрационные работы, которые сейчас проводятся, имеют целью скорее консервацию, а не восстановление, на которое у страны, переживающей сложные времена, нет средств.
Церковь святой Марии еще раз была отстроена после изгнания итальянцев, и в 1971 году прошел последний ремонт. Строители постарались воссоздать облик старой церкви. Она стоит на трехступенчатом старом основании из крупных светлых каменных блоков. Круглые беленые стены сплошь прорезаны окнами с деревянными ставнями, между которыми устроены контрфорсы. Мы были здесь в апреле, незадолго до Пасхи, и из окон свешивались ветви пальм — близилось пальмовое воскресенье (ставшее на Руси Вербным). Круглая оцинкованная крыша увенчана традиционным двухконусным барабанчиком с колокольцами по широкому краю и равноконечным крестом в розетке на вершине. Внутреннее ее убранство очень скромно, нет ни роскошных фресок, ни яркой иконописи. На полу лежат старенькие циновки и вытертые коврики (это обязательная деталь монофиситской эфиопской христианской церкви, где при входе полагается снимать обувь).
В этой скромной, даже бедноватой церкви — уникальные рукописные старые книги. В них даже можно увидеть своеобразные нотные знаки для церковного пения. Ими и сегодня пользуются в ежедневных службах.
Когда мы выходили из храма, подъехали маленький автобусик и «лендровер». Это появились в Гондаре первые иностранные туристы...
Э. Львова, кандидат исторических наук
«Наваринского дыму с пламенем»
Тот, кто внимательно читал «Мертвые души», наверняка вспомнит, что такого необычного, «романтического» цвета сукно предложил Павлу Ивановичу Чичикову для нового фрака купец в губернском городе NN: «Отличный цвет! Сукно наваринского дыму с пламенем».
В 40-х годах прошлого века память о дыме и пламени наваринского сражения была еще столь жива, что Гоголь не счел нужным дать примечание к такому определению цвета. А сейчас разве что историки и военные моряки знают о морском сражении в Наваринской бухте Ионического моря 8/20 октября 1827 года, когда объединенные силы русской, английской и французской эскадр сожгли турецко-египетский флот. В память об этой победе имя «Наварин» было присвоено эскадренному броненосцу русского флота, погибшему в Цусимском бою.
Правда, кроме историков и военных моряков, Наварин вспомнят и любители петербургских окрестностей. В царскосельском парке на Чесменской колонне среди прочего написано: «Крепость Наварин сдалась бригадиру Ганнибалу». Этой надписью гордился Пушкин — сей «наваринский Ганнибал», Иван Абрамович, один из сыновей «арапа Петра Великого», приходился двоюродным дедом поэту. Но эта надпись относится к другому, более раннему сражению. В начале 1770 года Екатерина II послала в греческий архипелаг эскадру под начальством Федора Орлова. А в апреле того же года отряд из трех кораблей под командованием Ивана Ганнибала подошел к Наваринской бухте, высадил десант и после шестидневной осады с моря и суши принудил к сдаче крепость, охранявшую вход в бухту.