Вокруг Света 1993 №03
Шрифт:
Они забросили свои зарубки на планшире. Теперь никто из них не мог сказать наверняка, как долго шлюпка дрейфует по морю.
Настал, однако, день, когда Хоффманстааль был вынужден урезать паек Крэйга.
— Мне очень жаль, дружище,— пояснил он смущенно,— но ты сам понимаешь, что это необходимо.
— Значит, припасы кончаются?
— Мне очень жаль,— повторил Хоффманстааль.—Да, кончаются... и когда кончатся твои, тогда и мои подойдут к концу.
— Мне, в общем-то, все равно,— прошептал Крэйг слабо.—
Хоффманстааль мягко улыбнулся.
— Возможно. А может быть, и нет. Мы должны внимательно следить за морем — не пропустить бы корабль. Если в самое ближайшее время корабль не появится — нам придется голодать... Я, разумеется, тоже уменьшу свои порции.
— Мне все равно.
— Бедный мой друг, когда к тебе вернутся силы, тебе будет далеко не все равно. Ты, как и я, будешь хотеть жить...
— Может быть. Но теперь, по-моему, я умер бы легко, смерть была бы даже приятной... приятнее, кажется, чем возвращение в мир...
— Да, мир жесток, но воля к жизни движет в нем все. И нас.
Крэйг лежал неподвижно и с ясностью мысли, какой он не испытывал уже очень давно, размышлял, потому ли он не хочет возвращаться в мир людей, что в мире этом слишком много зла, или потому, что сам теперь был отмечен печатью зла, недостоин жить среди людей...
...И еще Хоффманстааль. Он представлял собой серьезную проблему. Должен ли он сообщить о нем? Нет. Тогда откроется все и о самом Крэйге.
Но разве то, что случилось с ним, было таким уж предосудительным и позорным? Разве у Крэйга был выбор?
Не было.
Но стыд, материализовавшись в образ отца, мучил его.
Возможно, Хоффманстааль попытается заставить его продолжить их отношения? Может быть, он... полюбился ему? Похоже, что да...
Но ведь мягкий, внимательный Хоффманстааль, этот чувствительный вампир — не попытается же он насильно...
Мозг Крэйга протестовал против этих, чисто практических, мыслей. Они требовали чересчур больших усилий. Гораздо проще было вовсе не думать — просто лежать, как лежал он уже много дней, в покое, расслабившись, не заботясь ни о чем.
Вскоре ясность мышления растворилась вновь в сумеречной одинаковости дня и ночи. Он ел. Хоффманстааль питался.
Он был в полубессознательном состоянии, когда Хоффманстааль заметил дымок на горизонте. Здоровяк приподнял его, чтобы он тоже мог видеть этот дымок. Это было судно, и оно шло прямо на шлюпку.
— Ну, вот все и позади.— Голос Хоффманстааля звучал тихо и мягко, его теплые руки заботливо поддерживали плечи Крэйга.— Вот и подошла к концу наша маленькая идиллия.— Крэйг почувствовал, как руки Хоффманстааля слегка сжались на его плечах.— Друг мой... друг мой, до того, как судно подойдет к нам,— все эти люди, шум, суета и все,
Хоффманстааль, продолжая поддерживать Крэйга, склонился над ним. Губы его приникли к горлу Крэйга с почти сексуальной алчностью.
Крэйга передернуло. Через плечо Хоффманстааля он хорошо видел приближающийся корабль — пока немногим больше пятнышка у горизонта. Но корабль шел к ним. Там, на борту, были люди.
Люди! Здравый рассудок, нормальность, города и машины, полузабытые «человеческие ценности» неотвратимо приближались к ним по неутомимо катящимся морским волнам, под лазурным небом, из настоящего человеческого мира, лежащего где-то там, за горизонтом...
Люди! Такие же, как он сам, как его отец, чье лицо нависало теперь над ним — само воплощенное отвращение и гнев.
И он, он лежит в объятиях.
Господи, Господи! Что, если они увидят?!!
Он лягнул Хоффманстааля, сбросил его руки. Он нашел силы, о которых и не подозревал, и молотил, и извивался, и бил изо всех сил, и кричал.
Шлюпка раскачивалась. Нога Крэйга врезалась в живот вампира. Хоффманстааль раскинул руки и отлетел от своей жертвы, вскрикнув:
— Крэйг!..
Борт лодки ударил его под колени — вампир налетел на участок планшира, покрытый зарубками. Он резко взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие. Его полные изумления глаза встретились с полными ужаса глазами Крэйга. И Хоффманстааль спиной вперед рухнул в воду.
Акулы не стали есть его, все-таки, видимо, химия его тела была достаточно своеобразна. Но сначала они разорвали тело, приняв его за добычу.
Крэйг вдруг обнаружил, что рыдает, уткнувшись лицом в слизистую грязь, покрывающую дно шлюпки, и повторяет:
— Эрик! Эрик, прости меня!..
Ему показалось, что очень много времени прошло, прежде чем он смог различить на борту корабля фигурки людей. Ему было нехорошо. В мозгу, сменяя друг друга, проносились мысли и какие-то неоформленные образы.
Его охватывало какое-то новое чувство, накатывало, подобно горячей волне, странное ощущение, ощущение, что, по крайней мере, одно из распространенных поверий относительно вампиров опиралось на факты.
Что это — работа впрыснутого вампиром яда? Он не знал. Да это его и не волновало особенно.
Он лежал без сил, глядя на приближающийся корабль сквозь прикрытые ресницы. Моряки столпились на палубе, наведя бинокли на шлюпку.
Любопытно, подумал Крэйг, а отца они видят?.. Впрочем, что это я — как они могут видеть его, это ведь моя галлюцинация. Кроме того, не далее как минуту назад отец куда-то исчез.
Это был военный корабль, эсминец. Это было хорошо. Крэйг служил в ВМФ и знал, что ребята здесь здоровые. А тяжелая служба делает их сон крепким.
А в конце пути лежал весь мир. Мир, пульсирующий от...