Вокруг тебя весь мир кружит

Погода Анна

– Всем привет,- и насупилась.- А где кашка? Я кашку хочу.

– А вот кашку тебе никто не сварил,- съехидничал Алекс. Сегодняшнее утро принесло новые тревоги: как там Лара? Неужели съехала?

Лида фыркнула, налила сама себе кофе, а верный Сёма сделал ей бутерброд.

– Что будем делать?- она не спускала внимательных глаз с хмурого Алекса.

– Домой поедем,- Макс не был настроен прохлаждаться на природе, его дома ожидал разговор с Юлей. Он соскучился и теперь искал слова, какими будет умасливать девчонку.

Сёма смотрел на белокурую красавицу, которая с комфортом расположилась у него на коленях. Он чувствовал настроение друзей. Понимал, что от него потребуют повлиять на Лиду. Но как он может? Лидуша-

она такая... такая нежная. Да, избалованная, но она принцесса - и именно такой ему безумно нравится. Её хочется носить на руках, любить, сдувать пылинки. Он, разумеется, слышал вчерашнюю невероятную перебранку Макса и Юльки . Неприятные слова о Лиде всю ночь кололи его мозг, но он не знал, как исправить положение. Девочки вот такие, а Лидочка другая, и он готов был принять её такой. Зачем ей кастрюли, кухня? Готовить для неё он рад был сам, а для поддержания порядка в квартире можно пригласить приходящую помощницу. Сёма готовился сделать решающий шаг и предложить кольцо. Лидочка была его заветной мечтой уже года четыре, с тех пор, как Алекс привёз её как-то раз в их компанию. Правда, красавица бросала тогда и даже позже однозначные взгляды в сторону друга. Но это ведь в прошлом? Теперь она с ним, и Сёма был уверен, что навсегда. Он хотел сделать её своей женой. Максу нравится Юля, Алексу - Лара, а вот ему самому всегда нравилась Лидочка - каждому своё.

С дачи они выехали после завтрака, собранного из вчерашних остатков на скорую руку. Девчонок не было, и никто не поставил на стол кашку, творог и варёные яйца, блины или свежие тосты. Да и погода, как будто рассердившись на их размолвку, гнала людей из дачного посёлка в город. Дождь, сыпавший с неба, однозначно заявлял о желании продолжить своё гнилое дело до вечера. Семён с Лидой уехали первыми, а Алекс повёз Макса на своей машине. Участок глинистой лесной дороги, ещё не отсыпанной до развилки свежим гравием (прошлогодний благополучно умялся в колею) развезло, и автомобили ехали в гору медленно и осторожно.

Сёма выбрался на равнинную часть пути первым, нетерпеливо ускорился, но потом всё - таки дождался друзей в своём чёрном Гелендвагене на развилке, помигал задними огнями в знак прощания и устремился вперёд - медленно он ездить не умел - и исчез из поля зрения через несколько минут.

Усольцев привычно и уверенно управлял своим BMW, голос Расторгуева своими песнями только добавлял щемящей сердечности в их установившееся согласное молчание. Неприятный осадок от выходных остался, и как бы друзья не храбрились, но разлад с любимыми девчонками выбил их из привычной колеи.

Времена, когда подружки прошлых лет, появлялись в их компании и довольно быстро исчезали, прошли. Привычка считать своё слово решающим начала приносить размолвки в отношения с девушками, занимавшими всё более прочное место в их жизни. Это происходило постепенно и незаметно, а девчоночье недовольство переставало казаться безосновательным, более того, парни постепенно перестраивались, учились сглаживать ссоры, осознавая, что готовы иногда и потерпеть бзбрыки своих солнышек. Вот только, если бы между девушками был мир! Так ведь с Лидой это невозможно. Эти выходные окончательно проявили её характер, а их друг, казалось, ничего не замечал. Раньше никогда в их компании, крепко спаянной, с притёртыми за многие годы дружбы характерами, не было никаких недоразумений и недосказанностей - ну матюкнут в пылу общего дела друг друга и тут же забудут.

А теперь их девчонки не ладили между собой. Алекс впервые пожалел, что привёл в общую компанию Лиду. Он раньше как-то не замечал в ней этот махровый эгоизм. Спокойная, красивая, воспитанная, далеко не дурочка - с мужчинами она ладила отлично. Юля как-то терпела её, да и девушки, которых Алекс время от времени привозил с собой, не лезли на рожон, считая правильным не соваться со своим уставом в чужой монастырь. Алекс видел, что гордую самодостаточную

Лару такое положение вещей напрягает, но вмешиваться в женские разборки не хотел. И вот до чего всё дошло. Алекс бросил быстрый взгляд на удручённого Макса.

А друг хотел попасть скорей домой и помириться с Юлькой. Она взвилась вчера и улетела с дачи ведьмой на метле и хрен теперь отступит от своего. Из города не выедет, но Лиду не примет под своей крышей. И вообще, Макс начал подумывать о женитьбе - пора.

Алекс уверенно вёл свою машину в общей колонне, возвращающихся с отдыха автомобилей. У дома Макса Алекс слегка нажал на клаксон, а друг поднял вверх сжатый кулак, желая удачи. Оказавшись в одиночестве, Усольцев впустил в голову душераздирающие мысли о Ларе, которые гнал от себя вот уже более суток. Осталось минут пятнадцать - и всё будет понятно. Скоро... Он страшился оказаться в пустой квартире, но спешил. А вдруг? Вдруг она одумалась и вернулась? Да, он скотина и не имел права говорить те мерзкие слова, но она женщина - и должна прощать. Разве не так? Разве не так живут все семьи? Мысль о семье пришла сама собой, но тут же была отринута. Какая семья? Нет. Вот пусть сначала друзья определятся, а потом он.

Был световой день, но небо плотно затянулось низкими серыми тучами так, что создавало ощущение вечера, окна его квартиры были не освещены, хотя Лара терпеть не могла темноту, и чуть смеркалось, сразу включала во всей квартире иллюминацию. Неприятные предчувствия оправдались: чуда не случилось. В квартире было сиротливо и пусто. Сбросив рюкзак, сумку и кроссовки у порога, Алекс бросился в спальню. Если телефон всё ещё на тумбочке, значит, она ещё вернётся..... Мобильника не было, как и её одежды в шкафах, ставших вдруг обиженно пустыми без рядов её одежды; косметики на комоде, шампуней , гелей и прочей мелочи в ванной. Лара от него ушла. Ему вспомнились собственные мысли:

– Таких девушек не бросают, они сами уходят.

И теперь, сложив ладони лодочкой, он прижал их к лицу, стараясь отдышаться от удара под дых и принять какое-нибудь разумное решение.

– Она ушла. Она ушла. Она ушла,- звучало в голове. А кто-то злой и справедливый внутри сказал:

– Сам виноват.

Понятно - сам. Но что теперь делать? Ехать к ней и уговаривать вернуться? А кто говорил про игры, в которые он не играет?

Усольцев на автомате забрёл под душ и подставил лицо под тёплые струи. Сколько раз они вместе стояли здесь? Низ живота отозвался на воспоминания привычным напряжением. Зло и скабрезно выругавшись, Алекс вышел из кабины и натянул махровый халат. Прошёл босой на кухню. В пустом желудке заурчало от голода. В морозилке были пельмени. Он поставил в кастрюльке воду на плиту и всё-таки решил позвонить. Не звать обратно - нет, а только узнать: как дела - обманывал он себя. Вдруг что-нибудь надо? Они ведь не чужие.

Он не ожидал, что ему ответят. Думал, что она скинет звонок, и ему придётся ехать к ней и требовать объяснений. Ведь придётся? Она не имеет права отмахиваться от него!

– Я слушаю,- знакомый голос в трубке был тих и умиротворён.

Никаких:

– Какого лешего тебе надо? Отстань от меня. Видеть тебя не желаю.

Тогда тоже можно бы было прицепиться к её грубым словам и потребовать ответа:

– А по какому, собственно, праву ты так разговариваешь со мной?

А Лара бы бросила трубку, а он бы поехал, вытащил за руку из подружкиной квартиры и возмутился бы, глядя в зелёные глаза и не отпуская из своего захвата. Было бы вполне справедливо выразить недовольство её неподобающим поведением, а потом...поцеловать. Потому что сдохнуть можно, как он хотел её. ...А его девочка ответила бы на поцелуй, и они вместе бы вернулись домой, и он бы не дал ей спать всю ночь, попросил прощения в любовной горячке, а назавтра они вернули бы все её вещи на место. И его шкафы перестали бы вопить о своей пустоте так же, как широкая кровать.