Вокзал для двоих
Шрифт:
Это самое «разберемся» Вере очень не понравилось.
– В чем это ты собираешься разбираться?
– Ты же сама мне его подкидываешь?
– Значит, я подкидыш? – игриво спросил Платон.
– Смотри-ка, Вер, – усмехнулась Юля, – какой он у тебя бойкий воробушек.
Вера прикусила губу.
– Ну, я пошла! Разбирайтесь в чем хотите. – Круто повернулась и ушла не в духе.
Платон придержал дверь и крикнул вслед:
– Веруша, спасибо! Значит, утром увидимся в ресторане?
Вера остановилась,
Дверь захлопнулась.
– У вас с ней что? Клубника с малиной? – На Юлином лице был написан неподдельный интерес.
– Да нет, что вы... – задумчиво сказал Платон.
– Невезучая она... – произнесла Юля. – С вашей стороны намечается как – транзит или задержитесь?
Юля вынула из холодильника бутылку вина.
– Может и задержусь... – как бы размышляя вслух, тихо буркнул Платон. – Может, и нет... Вот завтра проводник ее приедет, который мой паспорт увез...
– Значит, вы про него в курсе?
– Имел такое счастье видеть! – криво улыбнулся Платон.
– Это она от одиночества! – принялась выручать Веру хозяйка интуристовской комнаты. – После того как ее муж бросил, и нехорошо бросил... В Пензе спутался с парикмахершей и по селектору доложил, гад, что из семьи уходит. Вся дорога их разговор слышала. Все не по-людски – не приехал, не повинился. А потом, через два месяца, на коленях приполз, прощения просил. Вера его не приняла. А этот Андрей... Он уже потом возник... – Юля разлила вино по бокалам. – Выпьем?
– Зачем вы меня во все это посвящаете? – сухо заметил Платон. – Меня это не касается!
– Вижу, что касается!
Без стука открылась дверь, и в комнату вернулась Вера.
Юля сразу развеселилась.
– Сейчас будешь врать, что опоздала на последний автобус!
– Вера, я так рад, что вы вернулись! – Платон засветился улыбкой.
– Я вовсе не вернулась, автобус на самом деле ушел! – склочным голосом произнесла Вера.
– Правильно, стой на своем, раз ты такая ревнивая! – продолжала развлекаться Юля и тотчас сделала дружеский вывод: – Так, здесь я теперь лишняя!
– Что за глупости?! – фальшиво сказала Вера.
– Где мне, беспризорной, голову приклонить? – притворно страдала Юля. – Пойду-ка я покемарю в комнате матери и ребенка... – и выразительно добавила: – До утра! Ох, сирота я несчастная!
– Огромное вам спасибо, Юленька! – сказал Платон.
Юля с многозначительным видом прикрыла за собой дверь.
Платон и Вера остались вдвоем.
– Никуда я не опоздала! – сразу призналась Вера, опустив глаза в пол. – Просто не хотела оставлять вас с ней вдвоем! Что вы смотрите? Да, пришла сама. Что вы молчите?
Платон во все глаза смотрел на Веру и почему-то молчал.
– Будете потом вспоминать, как застряли на промежуточной станции и подвернулась там одна
Платон все еще молчал.
– Она была, ну, не так чтобы очень... но поскольку дело-то было проездом...
– Вера, вы себя просто не понимаете... А мне кажется, я знаю вас много лет и понимаю вас... В вас нет того, что я ненавижу... Вы – настоящая! Естественная! Мне с вами легко... Я такой, какой я есть... Мне не надо притворяться... И вот на этом вокзале, смешно сказать, я впервые почувствовал себя свободным.
Вера слушала монолог Платона, и глаза ее излучали нежность.
– Вы себе просто цены не знаете, – взволнованно говорил Платон. – Вы – добрая, вы – красивая... вы... очаровательная... да, да... вы прекрасны!
– Господи! – вздохнула Вера. – Мне таких слов никто никогда не говорил!
Неизвестно, что бы сейчас произошло, вернее, известно, но... неожиданно раздался стук в дверь.
Платон отступил подальше от Веры и раздосадовано сказал:
– Нигде нет покоя!
На пороге с виноватым видом возникла Юля:
– Ребята, караул! Я понимаю, как я не вовремя! Но нелетная погода! Если б вы знали, как я ненавижу нелетную погоду! Сейчас с аэродрома мне доставят их целую стаю. Набегаюсь я тут!..
– Как это все некстати! – вырвалось у Веры.
– Да! – покивала Юля. – Авиация работает возмутительно!
– Что у вас за вокзал! – злился Платон. – Нигде нельзя остаться вдвоем!
– Ну, мы пошли! – сказала Вера.
– Вы пошли! – подтвердила Юля. – Только куда?
– К такой-то... бабушке! – раздраженно сказал Платон. – Куда нам еще деваться, бездомным?!
Они покинули интуристовскую комнату...
...Дойдя до конца платформы, они спрыгнули на землю и зашагали вдоль железнодорожного полотна, вдоль бесконечных рельсов, то сбегающихся вместе, то разбегающихся в разные стороны.
– Ведете меня к себе домой? – высказал предположение Платон. – Так, вдоль железной дороги, ближе?
– Вы что? – изумилась Вера. – Туда двадцать километров!
– Чтобы остаться с вами вдвоем, я пройду и тридцать! – расхрабрился Платон.
– Тогда потопали уж до Грибоедова, чего там!.. Вы сами оттуда?
– Да, родился на берегу реки Урал. Мы жили недалеко от парка с красивым названием «Тополя». Тополей почти не осталось, а название прежнее. А потом мать от отца ушла, мне тогда десять лет было...
– К другому ушла?
– Да... И мы в Москву перебрались. Отец у меня – его весь город знает. – Тут в голосе Платона явно зазвучала нежность. – Он детский доктор. Знаете, таких теперь нету, про таких Чехов писал. Через его стетоскоп прошли практически все жители. И те, которым под пятьдесят, и их дети, внуки... Ему в городе больше всех верят!