Волаглион. Мой господин. Том 2
Шрифт:
— Двадцать лет ты жил в доме, — властно говорит демон. Щупальца тьмы продолжают сжимать ноги, руки, шею Рона. — А так и не осознал, кем являешься: рабом, исполняющим то, что тебе прикажут, ты плохо усвоил этот факт, да? Что ж... Видимо, пришло время наглядно объяснить.
Волаглион щелкает пальцами, и тьма разрывается на куски — вместе с частями Рона. Демон поднимает каштановолосую голову за гриву. Без тела. Поворачивается и усмехается, вытягивая голову в мою сторону.
То, что осталось от Рона, орет от нереальной боли.
ГЛАВА 21.
Скоро всё закончится.
Теперь эта фраза выедает мозги ежечасно. Каждая секунда (тик-так, тик-так поют часы) приближает мою смерть — вечную тьму, где нет ни воспоминаний, ни мыслей, ни света. Это даже не смерть. Это хуже, чем смерть. Меня сотрут из реальности, как лишний карандашный штрих, словно никогда и не существовал.
Подхожу к мини-бару и небрежно плескаю виски в стакан. Глотаю. Легче? Нет. Ни капли. Желудок ползет вверх.
В любом случае трезвым я в подвал не спущусь. Осушаю рюмку двумя глотками.
Визг вампира — и я давлюсь остатками жидкости.
Кашляю.
Тороплюсь наведаться к источнику шума: как и ожидалось, Волаглион здесь, у своего нового развлечения.
Виссарий прибит гвоздями к стене. Демон не только одел на него кандалы и повесил в подвале, но и забил гвозди в его ладони и голени. Одел на него ошейник, блокирующий магическую энергию. А чтобы он страдал наверняка — если вдруг Висе и этого мало — ежедневно отрезает от него полоски мяса. Кормит им пираний в своем кабинете. Оказывается, там есть аквариум. Твою мать, и вообще, оказывается, у демона есть кабинет.
Виса — вампир, его увечья быстро заживают; демон не дает ему помереть, этакая ювелирная пытка, которая будет продолжаться, пока не надоест.
А потом — смерть.
И за дверь в подвале.
Рон тоже здесь. В одном углу — его голова на железной полке, в другом — мешок с кровавым конструктором (игра — собери Рона). Демон расчленил беднягу, но увечья призраков, оставленные Волаглионом, не исчезают без его желания, так что Рон остается живым. Не перерождается. Опять же — пока демон не решит, что наказание закончено (а он решит?).
— Я уничтожу тебя, слышишь? — визжит Виса, пока демон с ухмылкой отрывает от него кусок. — Гондон! Мразь!
— Знаешь, язык тебе тоже не к месту, надо бы... — Демон надавливает когтями на щеки вампира, — отрезать. М-м-м... или нет. Нет. Тогда ты не сможешь так забавно по-девичьи пищать. Не стану лишить себя удовольствия.
Илария подает Волаглиону поднос. Кровавый лоскут шлепается на железо. Подмигнув мне, демон уходит вместе с Иларией, которая лишь молчит и беспрекословно исполняет капризы господина. Мне кажется, что демон заставил ее принять женское обличие не просто так... Ох, я не уверен, конечно, но похоже, потому что вчера Илария
Я спросил, что он с ней сделал. В ответ — страх в изумрудных глазах. Она не отвела. Я обнял и постарался ее успокоить, почувствовал на ее коже запах серы и древесных духов — следы демона.
Ладно, без сомнений. Волаглион развлекается от души.
Я очередной раз оглядел молчаливо моргающую голову Рона, обглоданного вампира и, увы, удержать в себе выпивку не удалось — выскочил в коридор и заблевал весь пол. Устало вытер рот рукавом. Пока демон не расчленил и меня, надо состряпать заживляющую мазь для Сары. Не поверите, он научил меня ее делать, чтобы о ней заботиться.
Лишь поэтому я до сих пор здесь.
***
Синие радужки затянуты белой пленкой. Я вожу ладонью перед лицом ведьмы, надеясь, что она что-нибудь увидит...
Бесполезно.
Слепа.
Демон говорит, что мазь поможет, нужно ждать. Третий день прихожу в ее спальню, елея надежды.
— Гнев... он отдает, — бредит Сара, мотая головой.
Мало того что ослепла, так еще и спятила. Иногда понимает, что я с ней говорю, иногда нет, временами отвечает осмысленными фразами, временами несет полную чушь. Как сейчас.
— Это я, — шепчу, приглаживая такие родные рыжие локоны. — Я с тобой.
Она тянется навстречу. На голос. Я заключаю ее ладони в свои.
— Виновата, я... прости... виновата...
— Тише, — шепчу склоняясь. — Всё хорошо.
— Нет! — всхлипывает. — Это всё он. Должна была найти способ... я... переместить магическую энергию в тело... твою... чтобы усилить демона.
Просвет. Так-так. Соображает. Чуть пришла в себя.
— Поспи, — ласково прошу. — Ради меня. Ты слишком слаба.
— Я издевалась... я специально... не хотела, а должна была. Твоя энергия. Она сопротивлялась. Я обязана... забрать ее в тело для демона. Так всегда происходит. Но... я не смогла. Волаглион переместится с тем, что есть... он решил... он. Рекс!
— Я здесь.
— Мое лицо... оно ужасно? Скажи.
— Сара, — притягиваю ее ближе. — Я люблю тебя.
Она приоткрывает рот, вздергивает голову и инстинктивно ищет меня в темноте своего нового мира.
Я продолжаю, поглаживая ее щеку:
— Любую. Как бы ты ни выглядела и кем ни была, мне это не важно. Я давно всё решил. И осознал. Чтобы ни случилось, я буду рядом, я спасу нас обоих, я всегда буду держать тебя за руку и проведу сквозь тьму, слышишь? Ты не останешься одна. Никогда. Обещаю, я рядом навечно. Поспи, пожалуйста. И поверь, красивее тебя, на свете нет никого.
Она прикрывает веками пелену глаз. Я смотрю на нее: она едва заметно улыбается, засыпая. Целую в теплый лоб. Накрываю одеялом.
Все слова — правда. Моя любовь к Саре — это любовь с первого взгляда, это вечная любовь, настоящая, исключительная и неотступная.