Волчий лог
Шрифт:
— Как вы успели заметить, в доме много картин и предметов искусства. Все они привезены генералом из многочисленных поездок по стране. На средства Брагина в соседней деревне была возведена шатровая церковь, во имя Живоначальной Троицы, которая также является памятником архитектуры. Если вам интересно, можете на обратном пути осмотреть и ее. В храме довольно необычная роспись и почти полностью сохранившийся фарфоровый иконостас.
Мой рассказ подходил к завершению, и я заторопилась. Хорошо бы побыстрее накормить
Я распахнула двери в столовую и подошла к накрытому столу.
— А сейчас, после пищи духовной, предлагаю всем насладиться пищей телесной. Прошу, господа.
Господа радостно загалдели. Они столпились вокруг накрытого стола и принялись разливать коньяк. По комнате поплыл звон бокалов, лица мужчин раскраснелись, закуски стали исчезать прямо на глазах. Особенно усердствовал лысый. Я удивленно наблюдала, с каким аппетитом он поглощает бутерброды с ветчиной и канапе с икрой, и с тоской думала о том, что нужно было брать не четыре банки, а пять. Слишком уж быстро исчезала с подноса зернистая закуска.
— Витя, ну-ка, плесни мне коньячку, — весело распорядился «Лужков».
— Может, водочки? — изогнулся перед ним лысый.
— Не, водку, как в том анекдоте, сами пейте, — хохотнул Владимир Васильевич.
— Что за анекдот? — заинтересовался «Шаляпин».
Судя по тому, что его лицо было мне незнакомо, мужик явно не из министерства.
— Витя, расскажи, — приказал «Лужков» лысому.
Тот оторвался от стола, одним махом проглотил бутерброд и охотно выдал: — Звонит, значит, начальник в отдел статистики и спрашивает: «чем вы там занимаетесь?». Ему отвечают: «сводкой и сверкой». А он: «ну, водку сами пейте, а вот Верку сюда давайте».
Гости громко заржали. Больше всех усердствовал остроносый. Я незаметно отошла к окну.
— Брезгуете? — от тихого вопроса седого волоски на шее встали дыбом.
— Что, простите?
Я резко обернулась. Ненавижу, когда заходят со спины. Сразу инстинкты срабатывают.
— Говорю, не нравится вам наше общество? Интеллигентной дамочке не по душе подобный юмор?
Глаза мужчины блеснули. Он чуть наклонился ко мне, и я увидела, как крылья крупного, породистого носа едва заметно дрогнули.
Я обмерла. Точно, охотник!
— Ничуть, — взяв себя в руки, ответила на его вопрос. — В деревне чего только не наслушаешься, так что я привычная.
— Неужели? — голос седого звучал глуховато, немного вкрадчиво, и я почувствовала, как внутри, помимо воли, что-то отзывается на эти низкие вибрации, на силу и уверенность мужчины, на жесткий посыл, таящийся в простых, на первый взгляд, словах. — Выходит, все это, — он с намеком кивнул на мои туго стянутые волосы и лежащий на плечах платок, — всего лишь видимость? Камуфляж?
В этот момент я ненароком
Твою ж дивизию! Я совершенно забыла, что она должна была зайти.
Сердце неровно дернулось и забилось. Нельзя допустить, чтобы рыжая вошла в здание. Пока волчица в детородном возрасте, от нее исходит особый, почти неуловимый аромат. Если седой — опытный охотник, он сможет его учуять и понять что к чему.
— Так что скажете? — не дождавшись от меня ответа, надавил голосом седой, а я беззвучно выругалась. Ну чтоб этой идиотке чуть позже приехать, когда я гостей выпровожу!
Я искоса посмотрела на собеседника и нарвалась на тяжелый взгляд ледяных серых глаз.
— Это музейная униформа, — нашла в себе силы улыбнуться и отвернулась к Ирине Николаевне, глазами указав ей на окно и отрицательно качнув головой. Черт, только бы она догадалась, о чем я ее прошу!
Смотрительница бросила взгляд в окно и понятливо кивнула.
Отлично! Осталось только седого отвлечь. Охотник он, или нет, а рисковать не стоит. Но что я могу сделать? Пофлиртовать? Увлечь? Заставить потерять голову? Господи, да я уже сто лет ни с кем не кокетничала.
— А вас еда не интересует? — заставив себя улыбнуться, повернулась к седому.
Так, теперь бы еще ненависть из глаз убрать. И платок невзначай с плеч приспустить, вырез на блузке открыть.
— Не сейчас, — криво усмехнулся мужчина, и его глаза сказали мне все, что он не произнес вслух.
Я торопливо покосилась на Хрусталеву. Смотрительница незаметно отступала к арке, ведущей в гостиную, а потом тихо вышла и скрылась из виду. Я с облегчением выдохнула. Комнаты в усадьбе были расположены таким образом, что в столовую вели две двери: одна — из парадной залы, а вторая — из кольцевого коридора, который огибал весь особняк. Существовал, правда, еще один выход, но непосвященным обнаружить его было сложно. Я специально провела гостей кружным путем, а Ирина Николаевна воспользовалась коротким, и я надеялась, что сейчас она уже выпроваживает Нику.
Я посмотрела на седого и тут же опустила взгляд, предлагая игру.
— Не сейчас? — провокационно улыбнувшись, снова подняла глаза. — Почему же?
— Хочешь, чтобы я сказал это вслух? — наклонившись ко мне, тихо прошептал он.
Я посмотрела в окно. Рыжая что-то весело тараторила и бурно жестикулировала, а Ирина Николаевна, вместо того, чтобы увести эту идиотку, стояла и довольно улыбалась. Твою ж дивизию! Нужно было что-то делать.
— А если я скажу, что хочу? — усмехнулась прямо в холодные жестокие глаза.